Исследование Апокалипсиса

Так, пророком Откровения предстает Мухаммад. Коран утверждает: «Не было, чтобы Аллах говорил с человеком иначе, как в откровении, или позади завесы, или, посылая посланника и открывая ему по своему позволению, что желал. Поистине, Он — высокий, мудрый! И так Мы внушили тебе дух от Нашего веления: ты не знал, что такое книга и вера, но мы сделали его светом, которым Мы ведем кого угодно из Наших рабов, и ты ведешь на прямой путь» (42:50–52). В Коране имеется немало и других пророчеств и откровений. Между тем обращает на себя внимание несомненная схожесть только что приведенного текста из Корана с первыми Двумя частями первой главы Откровения: «Откровение Иисуса Христа, которое дал ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел».

Можно обнаружить и другие совпадения текстов Корана и Откровения, например суры 24 (34–44) и Откр., 22 (17–21): и там, и там восхваляются боги соответствующей религии.

К числу откровений, т. е. сообщений о самых сокровенных и священных явлениях и персонажах, можно отнести встречи пророков (или спасителей человечества) с богами. Подобная информация имеется в мусульманской мифологии: это встреча Мухаммада с Аллахом: «Когда во время ночного путешествия я приблизился к Престолу, ко мне опустился зеленый, неописуемо красивый рафраф (узкий лоскут материи. — Ю. А.

), и тогда Джабраил подошел и посадил меня на него. После этого он должен был оставить, закрыв очи ладонями из страха ослепнуть от искрящегося света Престола, и громко заплакал… По соизволению Аллаха, в знак Его милости ко мне и совершенства Его благосклонности ко мне, рафраф вознес меня в (присутствие) Господа Престола — величие его невозможно не пересказать, ни вообразить. Зрение мое настолько затмилось, что я боялся ослепнуть. Поэтому я закрыл глаза по великой милости ко мне Аллаха. После того, как я набросил на свое зрение пелену, Аллах перенес Его (из моих глаз) в мое сердце, чтобы я взирал сердцем на то, что увидел до этого глазами». Далее следует описание Аллаха[66], причем надо отметить, что в новозаветной мифологии столь развернутые описания Бога отсутствуют.

Важно подчеркнуть также, что в Коране ни Аллах, ни Мухаммад отнюдь не предстают такими кровожадными и свирепыми, как Яхве и Христос в Апокалипсисе (во многих местах Апокалипсиса невозможно понять, действует ли Яхве или Христос. Ясно одно, что действует высшее божество).

Для правоверного мусульманина очень важна вера в Судный день, который является для него залогом того, что жизнь не заканчивается смертью, а длится вечность, поскольку ему обещано воскрешение из мертвых (суры Корана: «Корова», «Нух», «Поэты», «Взаимный обман», «Железо», «Женщины» и др.). Аллах всесилен, но когда состоится Судный день, он, как и Яхве, никогда не говорит. Поэтому, как и в христианстве, среди мусульман немало желающих назвать время этого столь важного дня, что, конечно, церковью всегда осуждается.

Апокалиптические мотивы встречаются и в других верованиях и религиях.

Так, великий основополагающий принцип религии индейцев сиу «Пляски духов» гласит, что настанет время, когда вся индейская раса: живые и мертвые — воссоединятся на возрожденной земле, чтобы жить в изначальном, счастливом состоянии, свободном от смерти, болезни и страдания. На этом фундаменте каждое племя возвело надстройку из собственной мифологии, а каждый апостол и верующий дополнили ее деталями сообразно своим умственным способностям или представлениям о счастье с прибавлением подробностей, полученных в состоянии транса. Согласно мифу, все мертвые воскресают, и толпы духов приближаются и уже прибыли к границам этой земли; их возглавляет воскреситель в виде смутно различимого облака. Дух — предводитель мертвых всегда изображается с помощью этого неясного уподобления. Великие перемены будут возвещены сотрясением земли, которое не должно устрашать верующих. Надежда здесь на то же, что и одушевлявшие христиан на протяжении девятнадцати столетий — счастливое бессмертие и вечную молодость. Что касается срока, то мессия пророчествует столь же осторожно, как и его предшественник, провозгласивший, что «никто не знает времени, ни даже ангелы Бога». Его погодные предсказания столь же определенны, как вдохновенные вещания Дельфийского оракула[67].

Эсхатологические ожидания вообще характерны для вечно недовольного человечества, причем, конечно, они всегда связаны с лучшей жизнью в будущем, иногда довольно неопределенным. Эти ожидания могут иметь как глобальные масштабы (например, в христианстве или коммунизме), так и сугубо местные.