Исследование Апокалипсиса

Как мы видим, душа в загробном мире живет достаточно полной жизнью и постоянно может находиться в движении. Вместе с тем Леви-Брюль отмечает, что ни покойники, ни предки почти никогда не наделяются в представлении первобытных людей традиционными атрибутами божеств, хотя бы второстепенных, или полубогов, без чего покойники и предки не могут быть объектом религии или культа. Например, народ тонга, несмотря на могущество, приписываемое ими предкам и покойникам, не обожествляют их в полном смысле слова. Природа их и в ином мире остается человеческой, они не становятся объектом религиозного почитания. Однако живые, безусловно, заинтересованы в том, чтобы предки и покойники к ним хорошо относились, они всегда внушают страх. Но те и другие постоянно поддерживают между собой связь. Крайне почтительное отношение к покойникам и панический страх перед ними объясняется не чем иным, как тем, что они наиболее полно и ярко символизируют смерть. Постоянные и деятельные отношения живых с мертвыми, кроме всего прочего, означают для первых, что по смерти они ведь не умрут, а будут самым активным образом участвовать в делах живых. Тем самым они обретают надежду.

Эти представления распространены повсеместно. Торанджа (Центральный Сулавеси) умоляли покойного оставаться там, где он есть, к нему придут другие умершие родственники; он должен подавать живущим дождь, чтобы рис был обильным, и не напускать на поля птиц, мышей и свиней. Его душа по-прежнему навещала мертвых, особенно в первую ночь после переноса гроба. Предотвратить эти посещения могла шаманка, которая для этого в первую ночь после выноса тела спускалась в подземный мир, чтобы доставить назад духов родичей, которые могли последовать туда задутой умершего. Заупокойная молитва описывает, как мертвецы пробуждаются, одеваются и проходят по подземному царству к араковой пальме, по стволу которой взбираются на землю и выходят на ее поверхность, чтобы, наконец, быть приведенными в храм или пиршественную хижину[71]

.

Постоянное стремление умилостивить усопших предков, порождаемое главным образом страхом перед смертью и всем, что связано с нею, означает признание того, что эти предки стали духами или душами. О том, что представляют собой души, первобытные люди имели самые примитивные и общие представления или вообще ничего об этом не знали. Впрочем, не знают этого и современные христиане или мусульмане. Сама вера в духов (души) умерших диктуется не только страхом смерти, в этом проявляется попытка убедить самих себя, что жизнь со смертью вовсе не заканчивается. Эта вера проходит через всю историю человечества, она пронизывает ее, без нее человечество не существует. В то же время нельзя не заметить, что сама идея духа (души) умершего за все долгие века практически не изменилась. Христианство не сказало здесь ничего нового.

Души умерших, по представлениям первобытных людей, творят не только злые, но и добрые дела, например вдувают жизнь в деревья. Племя дисри в Центральной Австралии считает священными деревья, в которые, как гласит предание, превратились их предки: они с почтением отзываются об этих деревьях и делают все возможное, чтобы их не срубили и не сожгли. Часть жителей Филиппинских островов верят, что в определенных деревьях обитают духи их предков, а поэтому бережно относятся к ним. Игорроты, одно из горных филиппинских племен, в каждой деревне имеют священное дерево, в котором обитают души умерших предков ее жителей. Дереву приносят жертвы. По верованиям корейцев, души людей, умерших от чумы или на дороге, а также души женщин, испустивших дух во время родов, неизменно находят себе пристанище в деревьях. В Китае с незапамятных времен существовал обычай сажать деревья на могилах, чтобы придать духу умершего силу и тем самым спасти его тело от разложения[72]

.

Обобщая огромный этнологический материал, Д. Д. Фрезер писал, что, по представлению первобытного человека, живое существо живет и двигается потому, что внутри него сидит человек или зверек, который им двигает. Этот зверек в животном, этот человек внутри человека есть душа. Деятельность животного или человека объясняется присутствием этой души, а его успокоение во сне или в смерти — ее отсутствием; сон или транс представляют собой временное, а смерть — постоянное отсутствие души. В последнем случае предохраниться от нее можно, либо закрыв душе выход из тела, либо, если она его покинула, добившись ее возвращения. Далее Фрезер делает очень важный вывод: меры предосторожности, принимаемые дикарями для достижения одной из этих целей, выступают в виде запретов, или табу, являющихся не чем иным, как правилами, предназначенными достигнуть постоянного присутствия или возвращения души. В подтверждение этого вывода Фрезер приводит множество примеров.