Исследования по истории платонизма

Наконец, последний вариант диалогического прочтения Горгия, который мне хотелось бы здесь упомянуть, принадлежит Джеймсу Ариети

[71]. Интерпретация Ариети в меньшей степени сосредоточена на рефлексии над предполагаемым драматическим смыслом, присущим логическим недостаткам в рассуждениях Сократа[72]

, но действительно представляет собой образец «целостного» диалогического истолкования платоновского текста, распространяющегося на все его детали. Я ограничусь лишь одним конкретным примером того, какой именно драматический смысл, с точки зрения Ариети, можно усматривать за этими деталями. Пару раз Сократ упоминает в Горгии о своей влюбленности в Алкивиада (481d, 519а). Поскольку Алкивиад, как известно, — весьма одиозный персонаж афинской истории и общение с Сократом, по-видимому, нисколько не исправило его в моральном отношении, эти упоминания, по мысли Ариети, призваны вызвать у читателей критическое отношение к Сократу, которое, стало быть, разделяет и сам автор диалога: «Зачем Платон хочет напомнить нам о неудаче, которую потерпел Сократ как учитель добродетели, если не для того, чтобы раскритиковать Сократа?»

[73] Как показывает целый ряд аналогичных деталей, драматический смысл Горгия

предполагает, что автор скорее дистанцируется от протагониста, чем стоит на его стороне. Это напоминает интерпретацию Купера, но у Ариети все несколько сложнее. По его мнению, общий смысл Горгия как драматического произведения, имевшийся в виду самим Платоном, состоит скорее в противопоставлении и отвержении двух крайних образов жизни, представленных Сократом и Калликлом: «…Платон хочет, чтобы мы отвергли оба пути — и путь Калликла, и путь Сократа. Каждый персонаж воплощает неадекватный образ жизни: один, отвергающий высшие принципы справедливости, которые только и могут улучшить граждан и государство, и другой, чья философия сделала бы жизнь в этом мире практически неосуществимой, а то и невозможной; Калликл, неоднократно отказывающийся мыслить этически, Сократ в силу своего устойчивого презрения к реальному миру и своей грубости, которая не ослабевает вплоть до самой последней его реплики Калликлу, когда он говорит, что жизнь того не имеет ценности — оба этих типа должны быть отвергнуты»[74].