Истоки славянской письменности

Поскольку коллекция появилась на глаза общественности спустя почти сто лет после находки, возникли сомнения в её подлинности. Однако в том же 1768 году пастор Зензе выступил в защиту находок, разъяснив, что древности являются языческими святынями. Его поддержали также Тадель и приходской священник Генцмер. Для разрешения спора А. Г. Маш купил у Гемпеля все его находки и тем самым объединил в своих руках всю коллекцию. Призвав придворного художника Д. Вогена, он предложил ему скопировать фигурки, сделать из рисунков гравюры и проиллюстрировать ими свою монографию, которая вышла в Берлине в 1771 году под пышным заголовком «Богослужебные древности ободритов из храма Ретры на Толенцском озере. Точнейшим образом скопированные с оригинала в виде гравюр Даниелем Вогеном, придворным живописцем Стрелица герцогства Мекленбургского, вместе с разъяснениями господина Андреаса Готтлиба Маша, придворного священника, консистория, советника и суперинтенданта Мекленбургского Стрелица». Заметим, что благодаря Машу и приглашённому им Вогену мы вообще можем знать, что представляла собой эта коллекция, так как она не сохранилась. В 1945 году коллекция погибла в разрушенном советской артиллерией дворце герцога Мекленбургского. Каким-то чудом сохранилась одна статуя. Она, говорят, выставлена в краеведческом музее в городе Шверин (II, 9; 362–363).

Маш явился, по существу, первым исследователем ретринских рун. В своей монографии он описывает Ретру, опираясь на сообщения Титмара Мерзебургского, Адама Бременского и Гельмольда, излагает историю заселения Мекленбурга, уделяет значительное внимание самой коллекции, в частности, пытается читать рунические надписи на фигурах богов. При этом Маш отнюдь не считал эти надписи славянскими. По его мнению, племя редариев, населявших Ретру, было германским, имеющим некоторую славянскую примесь. Поэтому и его прочтения опирались на немецкий язык. Он лишь привлекал некоторые славянские слова, ибо, как было сказано, не отрицал у редариев некоторой славянской примеси. Как писал сам Маш: «Первые народы (населявшие Мекленбург. —

И.Д.

) бесспорно, говорили на подлинном древнем немецком языке» (II, 58; 171). Другими словами, Маш вовсе не исследовал руны славян, а полагал, что исследует один из вариантов германской руники.

Первым, кто заговорил о славянском письме рунами, был польский князь Ян Потоцкий. Ознакомившись с монографией Маша, он специально приехал в Мекленбург для того, чтобы посмотреть, а в случае удачи и приобрести коллекцию из металлических божков и предметов языческого ритуала. Ему действительно удалось приобрести у младшего брата того Шпонхольца, что продал ретринские древности Гемпелю и Машу, более сотни предметов и тем самым существенно расширить представления о рунических надписях редариев (варианты названия племени — «реты», «ратари»). По результатам исследования он издал на французском языке в 1795 году в Гамбурге монографию «Путешествие в несколько частей Нижней Саксонии в поисках славянских или венедских древностей». Таким образом, здесь уже в заглавии заключена мысль о том, что древности имеют не германский, а славянский характер происхождения. Потоцкий, подобно Машу, читал надписи на прильвицких фигурках. Его чтение носило явно выраженную славянскую направленность, хотя и оставляло желать лучшего.