Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

Для ускорения ввода в действие узла было принято решение расположить его приемный и передающий центры на действующих объектах Народного комиссариата связи (НКС) СССР. К 1 августа 1942 года узел принял на связь первых корреспондентов. Таким образом, на создание и пуск радиоузла потребовалось только 3 недели. В этот короткий срок были установлены силами НКС СССР четыре радиостанции РАФ, четыре 30-метровые деревянные мачты для передающих антенн. Передающий центр расположился на объекте № 8/2 НКС (ст. Зеленоградская Ярославской ж.д., 50 км севернее Москвы). Приемный центр находился на объекте № 8/1 НКС (ст. Львовская Дзержинской ж.д., 60 км южнее Москвы). Таким образом, расстояние между приемным и передающим центрами составляло более 100 км, и это обстоятельство создавало серьезную трудность в обеспечении связи между ними. Манипуляция импульсом, которую в самом начале работы приходилось применять, естественно, себя не могла оправдать, так как в линии на таком большом расстоянии возникали большие потери, повышение же импульсного напряжения выводило из строя линии связи.

Поэтому инженерно-технический состав радиоузла после долгих экспериментов остановился на тональной манипуляции, которая действовала до самого конца существования узла совершенно безотказно, и только лишь недостаточно хорошее качество манипуляционного кабеля на участке Львовская—Москва (плохая симметрия кабеля) создавало иногда индуктивные помехи с большим уровнем сигнала, которые забивали основной сигнал.

Приемный центр с десятью приемниками «Чайка» размещался вначале в одном зале, а впоследствии с 16 приемниками («Чайка»—10, 45-ПК-2—3 и ВС-312-Д—3) — в двух залах. Все приемники, за исключением 45-ПК-2, питались от сети переменного тока. Наличие на объекте антенн высокого класса, таких как «ромб», «сдвоенный ромб», «Брод-сайд», диполи и других, положительно сказывалось на надежности связи. Достаточно сказать, например, что прием рации «Север», удаленной от Москвы на 700—800 км, шел вполне уверенно с громкостью сигналов до 7—8 баллов»⁶.

Примечания >

Голицын П.А. Записки начальника военной раз- ⁴ ведки. — М., 2002. С. 18—23.

Там же. С. ЗА—36.

Лота В.И. Сорвать «Эдельвейс»: Советская воен- ⁵

ная разведка в битве за Кавказ. — М., 2010. С. 414—420. ⁶

Боярский В.И. Партизаны и армия: История утраченных возможностей. — Мн.; М., 2003. С. 192— 194.

Покровский К.М. Позывные военной разведки. — М., 1998. С. 403.

Там же. С. 409—410.

ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА И ПАРТИЗАНЫ. ОСЕНЬ—ЗИМА 1942 ГОДА

Глава 9.

9.1. Деятельность разведорганов центрального подчинения

В августе—сентябре 1942 года в тыл противника было выброшено четыре оперативных центра по 35 человек каждый.

Оперативный центр Линькова приступает к ведению разведки

Имея в тылу противника такую базу, как у «Бати», глупо не использовать разведывательный потенциал, заложенный в ней. В начале второго года войны стало мало только срывать переброски войск по указанным коммуникациям. Не менее важно было, выявляя направление и содержание перевозок, помогать командованию вскрыть замыслы противника. Но первоначально отряд Линькова был нацелен исключительно на проведение диверсий и мало внимания уделял разведке. Тому были объективные причины. Вспоминает Г. Линьков:

«В первую военную зиму, не имея связи с Москвой, мы систематически занимались получением материалов о дислокации войск противника, добычей приказов, планом и других ценных документов. Но добытые нами сведения и бумаги не могли быть переданы нашему командованию, а потому со временем утрачивали свою ценность.

Но главное было не в этом. При подготовке, которую мы проходили в местечке Соколовская, под Москвой, в нашей программе не было часов, специально отведенных на тему организации разведывательной деятельности на занятой врагом местности. Правда, начальником штаба отряда особого назначения был назначен капитан, а помощником начальника штаба— старший лейтенант, которые окончили специальную школу РУ.

Однако среди остальных людей инструктажа по этому вопросу на месте не было, не было этого подчеркнуто и в приказе, в котором мы расписались перед вылетом за линию фронта.

Только летом сорок второго года в Пинской области мы начали получать отдельные задания по добыче разведданных о противнике и в прилегающих к нам гарнизонах, а еще позже и конкретные указания по определению номеров дивизий противника, следовавших к линии фронта, а также дислоцированных в районах наших действий.

Казалось бы, легче всего добывать сведения о войсковых частях, следующих на восток, к линии фронта, посредством опроса немецких военнослужащих, захваченных во время крушений вражеских эшелонов.