Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Нынешние юся, пусть их дела и не соответствуют истинному долгу, если говорят-им обязательно верят, если действуют-всегда добиваются результатов, когда дают обещания, то обязательно выполняют. Не думая о себе, они спешат на помощь попавшим в беду, пусть даже [от этого зависит] их жизнь или смерть. Не кичатся своими возможностями, стыдятся выставлять напоказ свои добродетели, что также достойно одобрения.

Время от времени в жизни людей случаются большие и малые беды. Я, тайшигун, скажу так. В прежние времена юйский Шунь оказывался на краю гибели и в колодце, и на [крыше] амбара[1061]; И Инь таскал котлы и разделочные доски[1062]; Фу Юэ укрывался в Фусяни[1063]; Люй Шан бедствовал в Цзицзине[1064]; И-у был закован в колодки

[1065]; Байли задавал корм быкам[1066]; Чжун-ни натерпелся страха в Куане, страдал от голода в Чэнь и Цай[1067]. Всех их учёные мужи называют познавшими дао и обладавшими человеколюбием. Но [218] даже они терпели бедствия, что же говорить о тех, кто, обладая средними способностями, оказался в гуще смутного времени? Как же, столкнувшись с такими несчастьями, они смогли одолеть Дао!

Простые люди говорят: к чему нам знать о человеколюбии и справедливости?! Только тот, кто приносит нам пользу, и является добродетельным человеком. Бо И[1068]

стыдился того, что совершили [первые правители] Чжоу, и умер от голода на горе Шоуян, однако ВэньГ-ван] и У[-ван] не отказались от престола. Чжи и [Чжуан] Цзяо[1069] отличались крайней жестокостью, [но] их последователи без конца восхваляли их доблесть. Поэтому говорят: «Укравший крючок [от пояса] будет казнён, укравший царство станет хоу, [а] в покоях хоу живут человеколюбие и чувство долга». И это не пустые слова.

Ныне посвятившие себя ученью или сохранившие о долге хотя бы простейшие понятия всегда одиноки в этом мире. Но разве лучше угодливо подлаживаться под нравы своего поколения и, плывя по течению, добиваться почестей и славы?! И среди простолюдинов есть такие, кто умеет [хорошо] вести дела, соразмеряя взятое и даваемое, кто верен долгу и готов идти на смерть, не оглядываясь на окружающих; верность их воспевается на тысячи ли вокруг. Вот в чём их большие достоинства, и это не пустяк. Разве не могут мужи, которые пребывают в бедности, но способны пожертвовать своей жизнью, оказаться среди тех, кого люди называют мудрыми и влиятельными?!

В самом деле, если ся, живущих в наше время в захолустье, сравнить с Цзи Цы или Юань Сянем по влиянию и силе в их времени, то окажется, что не о чем и говорить. Но если брать очевидные всем заслуги и верность слову, то разве можно преуменьшать достоинства этих людей[1070]?!

О ся древности из простолюдинов мне слышать не доводилось. Такие деятели недавних времён, как Яньлин[1071], Мэнчан[1072], Чуньшэнь[1073], Пинъюань[1074], Синьлин[1075], благодаря родственным отношениям с государями, пользуясь богатствами местных сановников, призывали [на службу] наиболее способных в Поднебесной, которые прославили имена чжухоу

. И нельзя сказать, что сами они не были достойными.

Если кричать по ветру, голос не станет громче, но звук будет разноситься дальше. Взять, к примеру, ся из захолустий, чьи поступки совершенны, репутация безупречна: их голос распространялся по всей Поднебесной, и нет никого, кто не именовал бы их [219] достойными; а этого трудно [добиться]. Однако конфуцианцы и монеты пренебрегали ими и не оставили [записей] о них. [В результате] о ся из захолустий, [живших] до Цинь, сведений не осталось, и это весьма досадно.

Насколько мне известно, после воцарения Хань были такие люди, как Чжу Цзя, Тянь Чжун, Ван Гун, Цзюй Мэн и Го Се[1076]. Хотя они постоянно нарушали законы своего времени, их понимание долга и бескорыстие, сдержанность и скромность заслуживают одобрения. Их слава не зря утвердилась, [уважаемые] мужи не зря окружали их. Что касается банд и кланов, которые наживали богатства за счёт бедняков, жестоко притесняя и грабя сирых и слабых, которые потакали своим разнузданным страстям, то юся считали их отвратительными. Я сожалею, что люди не поняли устремлений юся, а поставили таких как Чжу Цзя и Го Се в один ряд с жестокими разбойниками и одинаково осуждали и тех и других.