Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Где бы ни появлялся Се, ему уступали [дорогу]. [Как-то] один человек остался сидеть на циновке, раскинув ноги[1090] и уставившись на него. Се послал узнать его имя и фамилию. [Один из] кэ хотел убить его, но Се сказал: «Если я, живя здесь, так и не заслужил уважения, значит, моё дэ несовершенно. В чём же его вина!» И он тайно передал уездному чиновнику: «Этот человек находится под моим покровительством. Когда придёт его черёд нести месячную караульную службу, освободите его». Несколько раз, когда подходила очередь, его в караул не брали. Тот удивился и спросил, в чём дело. Так он узнал, что Се освободил его. После этого тот человек обнажил плечо и попросил прощения. Когда юноши узнали об этом, то стали ещё больше восхищаться поступками Се.

Среди жителей Лояна было [две семьи], которые враждовали друг с другом. Самые влиятельные из их соседей много раз пытались примирить их, но ничего не получалось. Кэ одного из них встретился с Го Се. Се ночью посетил враждовавшие семьи, [и в конце концов] они послушались Се. После этого, обращаясь к ним, Се сказал: «Я знаю, что посредниками между вами выступали представители властей

[1091] Лояна, но вы никого из них не послушали. Сейчас мне посчастливилось-вы прислушались к Се. Что же получается: Се прибыл из другого уезда и покусился на власть достойных мужей и дафу города?!» После этого ночью же он уехал, сделав так, чтобы люди ничего не узнали. [Перед отъездом] сказал: «Сразу не миритесь. Дождитесь, когда я буду далеко, пригласите влиятельных лоянцев быть посредниками и прислушайтесь [к их увещеваниям]».

Се, проявляя учтивость, не позволял себе въезжать на повозке в [ворота] уездной управы. Чтобы замолвить словечко за других, он мог отправиться даже в соседнюю область или княжество. Что можно было сделать — делал. Если и не удавалось, то все были удовлетворены его участием; лишь после завершения дела он позволял себе отведать угощение. По этой причине все влиятельные люди чрезвычайно уважали его и постоянно обращались к нему с просьбами. [Все]-от местной молодёжи до влиятельных людей [222] из соседних уездов-на множестве повозок среди ночи являлись к воротам [Се], готовые предоставить кров его кэ[1092]

.

Когда дело дошло до ссылки состоятельных людей в Моулин[1093], семья Се по бедности переселению не подлежала, но чиновники были запуганы [властями] и не посмели оставить её в покое. Вэйцзянцзюнь[1094] [по этому поводу] сказал: «Дом Го Се беден, он не подпадает под переселение». Император же ответил: «Если влияние человека, который носит холщовую одежду, таково, что [сам] командующий заговорил о нём, значит, его дом [отнюдь] не беден». И семья Се была переселена. Почтенные люди [Лояна] поднесли ему десять с лишним миллионов [монет][1095]. Сын Ян Цзи-чжу из Чжи, служивший мелким чиновником в уезде, участвовал в переселении Се. Сын старшего брата Се отрубил голову канцеляристу Яну. С тех пор кланы Ян и Го враждовали.

Когда Се [переселился] в пределы застав, богатые и влиятельные [люди] Гуаньчжуна, независимо от того, были знакомы с ним или нет, узнав эту новость, наперебой выражали свою радость Се. Се был малого роста, не пил вина, никогда не выезжал [из дома] верхом. Когда убили Ян Цзи-чжу, его родственники подали прошение императору. Подавший прошение [также] был убит у дворцовых ворот. Император, узнав об этом, направил чиновников схватить Се, [но] Се бежал. Оставив в Сяяне[1096] мать и всю семью, сам он добрался до [заставы] Линьцзинь

[1097].

Линьцзиньский шаогун Цзи ничего не знал о Се. Тот попросил разрешения покинуть Гуань[чжун]. После того как шаогун Цзи выпустил Се, тот направился в Тайюань[1098]. Где бы он ни появлялся, на каждом шагу назывался своим именем. Идущие по его следу чиновники добрались до шаогуна

Цзи. Шаогун покончил с собой, след оборвался. По прошествии долгого времени Се всё-таки был схвачен. Глубокое расследование его преступлений показало, что все убийства, совершённые Се, произошли до амнистии.

Учёный-конфуцианец из Чжи, который занимал должность секретаря, слышал, как некий кэ превозносил Го Се. Учёный сказал: «Го Се намеренно и из низких побуждений нарушал общие законы. Как можно считать его достойным человеком?» Кэ из окружения Се, услышав такое, убил этого конфуцианца и отрезал ему язык. Чиновники это также вменили в вину Се. Се действительно не знал убийцу, а убийцы и след простыл, никто не знал, кто он. Чиновники подали донесение, что Се [в этом преступлении] невиновен. Юйшидафу Гунсунь Хун высказал такое мнение: «Се, являясь [223] простолюдином, стал жэнься и, пользуясь своей властью, в приступах гнева убивал людей. Хотя Се и не знал [об этом случае], это преступление серьёзнее, чем если бы Се сам убил его. Следует считать это величайшим преступлением, отрицающим все нормы». Го Се Вэн-бо был казнён со всеми своими родичами.