Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Цзи Ань по прозвищу Чан-жу был уроженцем Пуяна[820]. Его предки были в фаворе у древних правителей княжества [Малое] Вэй и в течение семи поколений до Аня занимали посты цинов и дафу. По протекции отца Ань при Сяо Цзине служил сяньма у наследника престола[821]. Он выглядел строгим и вызывал трепет. Когда скончался Сяо Цзин-ди и наследник взошёл на престол, [Цзи] Ань занял пост ечжэ

. Когда одни восточные юэ напали на других, государь послал туда Аня оценить происходящее[822]. [Но Ань] не прибыл [к месту назначения], а добрался лишь до [владения] У и вернулся, доложив [государю]: «То, что юэ нападают друг на друга, отвечает их обычаям, но это не заслуживает визита посланца Сына Неба». [В это время в области] Хэнэй вспыхнули пожары, сгорело более тысячи домов. Государь послал [Цзи] Аня ознакомиться с положением на месте. Вернувшись, тот доложил: «Пожары возникли в домах, которые стоят так близко друг к другу, что огонь легко перекидывался с одного на другой. Но это не повод для беспокойства. Я проехал [область] Хэнань[823], где от наводнений и засухи пострадало более десяти тысяч бедных семей, в некоторых отцы и дети стали поедать друг друга. Я взял на себя ответственность и, воспользовавшись верительным знаком государя, открыл хэнаньские [государственные] кладовые и помог беднякам продовольствием. Прошу разрешения возвратить верительный знак и простить мою провинность, выразившуюся в превышении полномочий». Государь признал его действия добродетельными, но перевёл на должность лина в Инъяне[824]

. Ань посчитал это унизительным для себя и, сославшись на болезнь, подал в отставку и вернулся домой. Когда государь узнал об этом, он призвал его и сделал чжундафу. Так как [Цзи Ань] не раз высказывался критически, в ближайшее окружение [157] [императора] он не вошёл и был отправлен тайшоу в Дунхай[825]. Ань придерживался учения Хуан[-ди] и Лао[-цзы][826]. Руководя чиновниками и управляя народом, всегда был доброжелателен и спокоен, умел назначить нужных исполнителей. Следил за тем, чтобы выполнялась общая суть его указаний, но не интересовался деталями. Хотя Ань часто болел и отлёживался дома, через год с небольшим [область] Дунхай настолько хорошо управлялась, что об этом стали говорить везде. Император узнал про это, призвал к себе [Аня] и назначил чжуцзюэ-дувэем

, включив его в число девяти цинов. [Ань] руководил делами, исходя из понятия недеяния, и широко подходил к вопросам, основываясь на общих принципах, не сковывая себя писаными статьями законов.

По характеру своему [Цзи] Ань был человеком надменным, невежливым, прямолинейным и был нетерпим к чужим ошибкам. К тем, кто сходился с ним во взглядах, он был радушен, а тех, кто думал иначе, он не желал даже видеть. Из-за этого чиновники не хотели служить у него. Отметим, что он был любознателен, а на первое место ставил служение долгу. Он мог действовать по настроению, [но], будучи знающим человеком с высокими моральными принципами, любил поучать государя, не раз вызывая его раздражение. [Ань] нередко восхищался чертами характеров Фу-бо[827] и Юань Ана[828]. Он был в дружеских отношениях с Гуань Фу[829], Чжэн Дан-ши[830] и цзунчжэном

Лю Ци[831]. Все они из-за частых прямодушных высказываний недолго задерживались на своих постах.

В это время младший брат тайхоу [Тянь] Фэнь, [носивший титул] Уань-хоу, стал чэнсяном, однако, когда ко двору являлись на приём сановники с окладом в две тысячи даней зерна, Фэнь не проявлял к ним должного уважения в соответствии с ритуалом. Когда [Цзи] Ань встречался с [Тянь] Фэнем, он не отвешивал глубокого поклона, а со сложенными руками делал полупоклон. Как-то Сын Неба созвал к себе учёных-конфуцианцев, чтобы поговорить с ними на разные темы. [Цзи] Ань заявил: «У вас, Ваше Величество, в душе много страстей, хотя представляетесь вы поборником человеколюбия и справедливости. Как же вы сможете управлять в духе великих Тана и Юя?!» Император помолчал, рассердился, изменился в лице и прервал дворцовый приём. Все высшие сановники испугались за Аня. Но государь вернулся и сказал своим приближённым: «Это уже слишком, до чего же груб этот Цзи Ань!»

Многие из придворных чиновников осудили Аня, на что он им ответил: «Разве Сын Неба назначил нас, гунов и цинов, своими [158] помощниками и советниками, чтобы только льстить ему и потворствовать его прихотям, способствовать ему в неправедных деяниях? Находясь на своих постах, мы должны думать не о личном благополучии, а о том, чтобы не опозорить династию!»