Исторические записки. Т. VII. Жизнеописания

Ду Чжи сказал: «Если выгода не будет стократной, то законы не меняют; если успех не будет десятикратным, не меняют орудий. Когда подражают древности, то ошибок не совершают; когда следуют ли, не бывает искривлений». Вэйский Ян [на это] сказал: «Управление в разные времена не было одинаковым, благосостояние государства достигалось не подражанием древности, поэтому [шанский] Тан и [чжоуский] У-ван властвовали, не следуя древности, а Ся и Инь, не меняя старого ритуала, погибли. Вот почему выступление против древности нельзя считать ошибочным; тот же, кто следует прежним ритуалам, не достоин больших похвал». Сяо-гун на это сказал: «Превосходно!» [Он] назначил [88] вэйского Яна цзошучжаном[335] и в конце концов дал ему распоряжение заняться пересмотром законов.

Было приказано [так]. Народу разделиться семьями на пятерки и десятки, которые должны были заботиться друг о друге, отвечать за поступки соседей[336]. Тот, кто не доносил о преступившем [закон], подлежал обезглавливанию. Тот, кто доносил о преступившем [закон], награждался наравне с человеком, [в бою] отсекшим голову противника. Тот, кто покрывал преступника, наказывался наравне со сдавшимся в плен. Семьям, имевшим более двух взрослых мужчин и не разделявшимся, удваивались все налоги. Всякому, имеющему заслуги в бою, полагалось повышение на ранг знатности, а проявившему корыстолюбие полагалось большое или малое наказание, в зависимости от серьезности проступка. Тот, кто прилагал все силы в основных занятиях — земледелии и ратном деле, кто производил больше зерна и шелка, — освобождался от трудовых повинностей. Всех, кто извлекал выгоду из занятия второстепенным делом, впавших в нищету

дайчжэ[337] следовало превращать в [казенных] рабов. Семьи и роды, не имевшие боевых заслуг, не должны были включаться в списки знатных фамилий [и получать особые права]. Почетное или низкое положение человека, его ранг знатности и казенное довольствие определялись каждый раз его заслугами; в соответствии с его местом в обществе ему полагались земли и дома, рабы и слуги, одежда. Тот, кто имел заслуги, становился известным и пользовался славой; тот же, кто заслуг не имел, даже если он и [был] богат, не прославлялся.

Когда законы вэйского Яна были составлены, [он их] не обнародовал, так как опасался, что [люди] отнесутся к ним с недоверием. Он водрузил шест длиною в три чжана[338] у южных ворот близ столичного рынка и обратился с призывом к народу: тот, кто сможет перенести этот шест и водрузить его у северных ворот, получит десять цзиней

золота. Люди удивлялись, но никто не решался [его] переносить. Тогда вторично объявили: кто перенесет этот шест, получит пятьдесят цзиней золота. Нашелся один человек, который переместил шест, и ему тотчас были вручены пятьдесят цзиней золота, дабы стало ясным, что [со стороны властен] нет обмана. И после этого стали оглашать законы. В течение года действия [этих законов] в столицу Цинь прибывали тысячи людей, заявлявших об их непригодности. Затем сам наследник престола[339] нарушил эти законы. Вэйский Ян сказал: «Законы не действуют потому, что верхи общества их нарушают». И хотел отдать наследника под суд. Но наследника нельзя было наказывать. Тогда строго наказали наставника княжича Цяня — выжгли [89] клеймо на лбу учителя Гунсунь Цзя. На следующий же день все циньцы поспешили подчиниться [новым] законам. Так законы действовали десять лет, и все жители Цинь весьма радовались этому; на дорогах никто не подбирал забытого [другими], в горах не было разбойников, в семьях всего было в достатке. Воины смело сражались, прекратились мелкие междоусобицы, волости и поселки хорошо управлялись. [Многие] циньцы, вначале заявлявшие о непригодности новых законов, приходили и говорили [теперь] об их правильности; [однако] вэйский Ян говорил: «Эти люди познали вкус смуты», — и всех [их] переселял в пограничные города. Теперь уже никто из жителей не осмеливался обсуждать новые законы.

Тогда вэйский Ян получил ранг далянцзао[340].

[Он] возглавил войска и окружил вэйский Аньи[341], принудив вэйцев к капитуляции. Через три года воздвигли величественные ворота и дворцовые здания в Сяньяне, после чего циньский правитель перенес столицу царства из Юн[342] в Сяньян. После этого приказом было запрещено жить вместе в одном помещении родителям, сыновьям, старшим и младшим братьям [с их женами]. Объединили все мелкие поселки и селения, образовав из них уезды; во главе уездов поставили линов

и чэнов. Всего образовали 31 уезд. Было упорядочено землепользование, проложены продольные и поперечные межи, отмечены границы владений[343], [по справедливости] уравняли подати и налоги, ввели единую систему мер веса и длины[344].

Через четыре года княжич Цянь вновь[345] нарушил законы; он был наказан отрезанием носа. Еще через пять лет циньцы стали богатыми и сильными. Сын Неба даровал Сяо-гуну жертвенное мясо[346], все чжухоу поздравляли его.