Истории чудовищ (Вторая половина)

Я думал о том, что позади, о том, что Чёрная Ханэкава сейчас через два класса от нас лежит связанная.

— Почему «она» снова вышла? Разве «её» не крепко запечатали на Золотой неделе? Как «она» опять появилась?

— Я ничего такого не говорил, — Ошино покачал головой. — Вредокот немного иного рода по сравнению с теми странностями, которые ты уже знаешь, Арараги-кун. Да, если так сказать, оно, наверное, близко к обезьяне Юри-тян…

— А… оба звери, да.

— Угу. Но я же говорил раньше? Вредокот, если подобрать реальное соответствие, это раздвоение личности, так что Чёрная Ханэкава это подсознание Старосты-тян. Странности и где-нибудь, и рядом, однако вредокот же внутри Старосты-тян. Он лишь отправная точка, лишь побочное — проблема в стрессе Старосты-тян.

Стресс.

По словам учёных это реакция организма в попытке решить какую-то проблему.

— В прошлый раз, когда я с ней встретился, Чёрная Ханэкава, можно сказать, устранила большую часть стресса насилием, потому её легко было запечатать. Однако всего лишь запечатать. Это не значит, что она исчезла. Не исчезли ни странность, ни стрессор. Если стресс накопится, то снова всё вздуется, как мыльный пузырь.

— Стресс…

— Проблема в том, какой сейчас стрессор.

Стрессор, то есть причина стресса.

Естественно, для Ханэкавы это семья.

Думаю, да.

— Нет, я тоже сначала так подумал, но Арараги-кун, нет ли чего другого? До семнадцати лет контролировать себя и наконец выпустить стресс. И тут он, хоть и полностью исчез, но где-то за месяц вновь поднялся до того же уровня.

— А, ну…

— С тех пор родители на Старосту-тян руку не поднимали?

— Ну, нет, вроде бы.

Сперва ударили.

Отец и мать — родители.

Сейчас они всё-таки вернулись к своей обычной жизни после всего — семья без любви, даже не разговаривают, просто люди, которые живут вместе — наверняка это большой стресс для Ханэкавы.

Но месяц это действительно мало.

Скорее, её снова ударили.

— Ладно, колокольчик на шею повешен, так что можно было почувствовать. Что привело к раннему проявлению вредокота. Стоило быть осторожней. Но, если честно, я очень сомневался, что оно станет действовать. Это моя неосмотрительность. Я даже в самом худшем варианте думал, что Староста-тян продержится до двадцати лет. Из услышанного я понял, что родители решили разводиться, когда Староста-тян станет совершеннолетней, и естественно Староста-тян собирается уйти из дома, потому ничего не сказал ни тебе, ни Старосте-тян.

— Двадцать лет… обратно Камбару.

— Стандартный критерий, уже «взрослый», — Ошино криво ухмыльнулся. — За это время Староста-тян тоже должна была набраться достаточно сил, чтобы её не поглощали странности… вот.

— Вот как… Так, Ошино, что за колокольчик?

— Головная боль. На Золотой неделе у Старосты-тян тоже же болела голова? Посчитаем это, и всё станет на свои места. Арараги-кун, ты, по крайней мере, должен знать. Когда там начались головные боли у Старосты-тян?

— Где-то за месяц.

— Хм-м… Сначала не так сильно… да? Что же делать, времени у нас почти нет, чтобы найти стрессора. Есть вероятность, что задействовано множество факторов, а похотливая кошка есть похотливая кошка, и как обычно не знаю, что и сказать…

— Даже ты не знаешь?

Самого бы легче послушать.

— Не знаю. Намёков много, но определённого нет, разговор деликатный, так что соответствующего предположения не подтянешь, пф, всё-таки кошачьи мозги. Но, чувствую, где-то она специально лукавит — нельзя проявлять неосторожность только потому что это Староста-тян.

— Потому что с ней не хочется враждовать?

— Нет, не поэтому.

Чёрная Ханэкава.

Другая Ханэкава Цубаса, созданная сердцем Ханэкавы.

Скорее дополняющая личность, чем противоположная.

У 翼, Цубасы, помимо значения «спасать», есть ещё смысл «дополнять друг друга» — определённо фантастические перья.

— Но Ошино, разве такое большое значение в определении причины? Семья это или что-то ещё — какая разница. Конечно, устранить стрессора это лучший способ, но это не значит, что мы с тобой сможем это…

Как и в прошлый раз.

Проблему семьи Ханэкавы мы не в состоянии решить.

Даже и не представляю, как разрешить такую ситуацию. Как ни крути не ворвёшься же в личные проблемы чужого человека.

Какое высокомерие.

— Странность того типа, которая ранит других, в отличие от случаев Сендзёгахары и Сэнгоку… хоть похожа, но отличается и от случая Камбару. Всё-таки думаю, остаётся только, как и в прошлый раз, избавиться только от симптомов…

— Да. Именно так и есть, угу.

Что-то как-то уклончиво.

На Ошино не похоже.

Неужто есть что-то ещё по вредокоту? Нет, Ошино сегодня и до разговора вёл себя странно. С утра под лучами солнца делает что-то вне здания — уже как-то подозрительно…

— Что такое, Ошино, ты темнишь? Снова начнёшь придираться к чему-то? Да знаю я, что не могу здесь рассчитывать на тебя, как в случае Сэнгоку…

Довольно долгое знакомство. Я хорошо понимаю, что Ханэкава не всего лишь жертва, как Сэнгоку, — хорошо понимаю, что Ханэкава сама опирается на странность. Ошино Мэмэ ненавидит таких людей.