Истории психотерапии

– О, это отдельная тема! – воскликнул Афанасий. – Мое половое воспитание! Его будто не существовало. Родителям было плевать, как я развиваюсь в этом плане. Другим аспектам взросления они уделяли внимание, а про половое созревание забыли, осознанно исключив важный раздел из жизни. Они не внушали, что сексуальность – плохо, но явно пустили на самотек повестку дня, и я черпал информацию от старших знатоков, из журналов, кино и всякого рода желтых источников. Так складывалась запутанная картина, возникали десятки вопросов, на которые я не находил ответы. Общая неуверенность и нервозность срастались в плотный комок. В этом точно виноваты родители! Когда я поступил в институт, вдруг что-то в них переклинило, и мама подкинула мне книжку на тему «Откуда берутся дети?». Доктор! После окончания школы я лицезрел картинки про тычинки и пестики. Конечно, я испытал великое смущение и неловкость. Родители подозревали, что я профан, замечая неполноценность, и, в сущности, оказались правы.

– Не стоит так категорично судить их. Возможно, они также смущались, основывались на прежнем воспитании их самих. Люди советского типажа не умеют открыто говорить о сексуальности, и тем более не обучены сексуальному воспитанию. Вы задавали им прямые вопросы? Проявляли детскую непосредственность и любознательность?

– Нет, я уперто искал информацию на стороне. Им вообще не доверял. Если и задавал какие-то банальные вопросы, то они утверждали, что я пока маленький, твердили «вырастешь – поймешь», не твое дело, это взрослые разговоры. Это могло привести к вредным последствиям?

– Да, запросто! Но пока не будем подводить итоги. Для кого-то отсутствие полового воспитания не является травматическим опытом, а для кого-то наоборот. Подросток впитывает разные точки зрения. У вас же не было эпизодов насилия, принуждения?

– Слава богу, обошлось! Хотя помню, как в пятом классе я возвращался из изобразительного кружка в троллейбусе, и ко мне прислонился какой-то мерзкий тип с немым выражением и маленькими черными глазами. Троллейбус был полон народу, но не как селедка в бочке. И он придвинулся впритык ко мне, используя мнимую давку, и я ощутил, как его пальцы дотрагиваются до моего паха. Я откланялся назад, испытывая омерзение, а он надвигался на меня. Я не выдержал и пролез сквозь толпу, выйдя на следующей остановке. Я никому не рассказал о произошедшем, а потом не придавал этому значения. До жути скверная история, но кошмары не снились, и я не просыпался с криком преследования.

– Вы успешно перебороли травматичный инцидент. Мозг ребенка очень пластичен, особенно, что касается ранних переживаний, – пояснил Майкин. – Травмы вытесняются и забываются, редко напоминая о себе. А ваш случай произошел уже в сознательном возрасте. Подобные извращенцы встречаются в общественном транспорте, хотя чаще их жертвами становятся женщины. Вы правильно поступили, что поскорее выбрались из троллейбуса.

– Хорошо, если так, а что тогда мне мешает? – озадаченно спросил Афанасий.

– Скорее всего, врожденная склонность паниковать и мусолить лишнее, – внятно объяснил Майкин, – а также редкие сексуальные контакты, отсутствие регулярных отношений, то есть длительные периоды вынужденного воздержания, если правильно выразиться. Именно завышенная тревожность и общая неуверенность мешают вам заводить знакомства. Только если не дружить с девушками, не искать свою суженую, откуда она возьмется? Нужно действовать, иначе можно до старости просидеть в холостяках.

– Извините, я пока не совсем улавливаю. Потребуется время, чтобы усвоить информацию. Вы не возражаете, если я буду записывать ваши слова и свои мысли после наших бесед? Я настроен на серьезную работу, и если вы готовы взяться за меня, то буду очень признателен. Я же обратился по вашей части?

– Конечно! – расслабленно ответил Майкин. – Вы попали туда, куда нужно. Ваши проблемы – мой профиль. В психотерапии есть отличное упражнение – вести дневник, отслеживая свои мысли, чувства и поведение. Те моменты, когда возникает беспокойство, навязчивости или страхи. Все то, что особенно значимо. Позже мы более подробно обсудим нюансы.

Афанасий достал из портфеля клетчатую тетрадь и шариковую ручку, но за сеанс так ничего и не записал.

Согласно ведущему принципу доктора Майкина нельзя поспешно ставить диагноз, подгоняя симптомы и вешая ярлыки. Иван не относился к сторонникам нозологий, воспринимая пациента как многогранную личность, и обходился без клише, что не так просто, учитывая медицинское образование. Он не отрицал типологию характеров, но человек выше классификаций и не укладывается в систему строго обозначенных параметров. Официальные заключения помогают упорядочить мышление, выстроить тактику и определить прогноз, но только терапевтические отношения и высокий уровень доверия служат катализатором лечения.