Истории СССР (СИ)

Сам я провёл своё детство в подвалах. Но я хотел подняться на достойный человека уровень. Визит в профсоюзные комитеты тех предприятий, где мы с супругой работали как молодые специалисты, поставил все точки над «И». Оказалось, что очередь на жильё в Ленинграде превышает полмиллиона желающих, а темпы строительства дают надежду получить жильё лет через двадцать. Оказалось, что эти сроки могут растянуться на всю жизнь. Я это предвидел и направился в управление жилищно-кооперативного строительства, где за свои деньги можно было построить жильё. Не тут-то было. Там тоже были низкие темпы и недостаток кирпичей. Поэтому и туда ставили в очередь только особо нуждающихся. Тех, у кого жилое помещение было меньше шести метров на человека. И длилось бы ожидание пять-семь лет. Оставался единственный выход — погрузиться в процесс обмена жилплощади с нелегальной доплатой за лишние метры или качество. Можно было бы ещё бросить жену с ребёнком, как сделали многие мои товарищи. И зажить лёгкой и красивой жизнью обеспеченного холостяка. На алименты ребёнку я бы, конечно, попал. Четверть официальной зарплаты. Но я был честным и любящим отцом. Я хотел видеть счастливые лица своего сына с его матерью.

Начался пятилетний обменно-жилищный марафон. Лучшие годы жизни были положены на алтарь семейного счастья, строительства красивого и уютного дома.

Советский народ к середине семидесятых начал понемногу наглеть. Неудовлетворённые работой жилищных агентств по обмену, люди тусовались по вечерам в определённых местах и искали подходящие для обмена варианты сами, лишая государство пошлины с этой деятельности. Менты разгоняли такие толкучки, но люди всё равно рисковали. Рисковал и я. В лучшем случае я мог получить выговор по работе или исключение из аспирантуры. В худшем отсидеть в ментовке пятнадцать суток, выходя каждый день на работу остриженным наголо. Самые злачные обменные толкучки были на Маклина, на Светлане и у Львиного мостика. Туда-то я ходил пять лет по вечерам, когда был свободен от работы, тренировок и съёмок в кино. Чаще всего я туда забегал до или после этих работ. Толкучка собиралась на пару часов, с шести до девяти вечера. Собирались там одни и те же люди, приценивались к своей жилплощади, искали выгодные сделки. Вскоре я стал опытным маклером и вычислял пустышек мгновенно. Но всё-таки определяющим оказалось предельное трудолюбие, когда не ленишься наклониться даже к фальшивке. Она может оказаться золотой.

Первая удача меня поджидала у тестя, Петра Васильевича. Приехав по его зову на очередное избиение его пьяницы-соседа, я понял, что примирить мне их не удастся. Сосед бил тестя по идейным соображениям. За то, что тот полковник ОГПУ в отставке, погубил его отца и миллионы таких же честных сограждан. Я предложил им разъехаться навсегда, разменяв их квартиру. Они оба выдвинули немыслимые претензии, учитывая, что их квартирка находилась в убогой хрущобе на Новоизмайловском проспекте, вдали от метро и транспортных потоков. Но я принял их условия и взялся за размен. Одно обстоятельство было положительным — разъехаться было проще, чем съехаться в отдельную квартиру. Поэтому целая отдельная квартира стоила трёх разных комнат в коммуналках.

Спустя три месяца, соблазнённая мною, начальница обменного агентства на 16 линии Васильевского острова, украшенная неизменной халой на голове, предложила мне вариант, от которого мои клиенты не смогли отказаться. Тестю выпадала комната в центре на Фонтанке, д.121 кв.9 площадью 25 метров с балконом в трёхкомнатной квартире с двумя милыми старушками. И это вместо 18-ти метров в хрущобе?! Сосед поканал в 15 метров в Купчино, поближе к своей любовнице. А мне, то есть моей супруге с сыном выпала комнатка 9 метров в трёхкомнатной квартире № 32 на проспекте Ветеранов, 105. Доплатил я 300 рублей, деньги по тем временам не малые. Но деньги можно заработать, а комнату — никогда.