Истории СССР (СИ)

Перешли снимать падение со скалы. С Божией помощью сняли передвижение по узкому выступу над пропастью. Камни скользкие. Страховать трудно. Риск для актёров огромный, при том, что они не должны проявлять в кадре осторожность. Нервозность нарастала. Я догадался, что актёры просто опасаются упасть в пропасть. Юра Бейлин повесил верёвку на скале. Володя одел на меня альпинистскую «беседку». Повисел над пропастью сам, показал актёрам, что не так это и страшно. Высота — метров десять. Вполне хватит, чтобы не вернуться домой. Ребята — альпинисты Володя и Юра повисели на страховке над пропастью и сделали показательный «обрыв». Что ни говори, а от случайностей никто не застрахован и волнение оправдано. На нервах приготовились к съёмке. Актёры лежат на краю скалы, обнявшись как родные братья. Страховочные верёвки пропущены под костюмом и дают свободно двигаться. Но эта свобода создаёт ощущение отсутствия страховки и грохнуться в пропасть с этим ощущением — работа не для слабонервных. Водопад хлещет своими ледяными струями по лицам и спинам актёров. Шум стоит невероятный. Не слышно ни одного слова. Все переговоры на пальцах. Призыв к вниманию с помощью двухметровой бамбуковой палки. Актёров начинает колотить от холода. Можно? Можно. Теперь только плёнка этого единственного дубля не оказалась бы в браке. Но это мы узнаем через две недели, когда её проявят на студии. Мотор! Камера! Начали! Ливанов первым переваливается через край скалы в пропасть. Евграфов лежит на нём, обхватив его руками. Медленно, с большой опаской, актёры переваливаются через уступ скалы и летят в пропасть. Доли секунды, но как они долго тянутся, когда внизу бездна. Рывок страховочных верёвок. Повисли. Руки Ливанова хватаются за острые камни. Мориарти начинает сползать вниз. Рвётся рубашка на Холмсе и Мориарти, срываясь с него, летит вниз по дуге маятника, выпадая из кадра. Страховка держит актёров над пропастью. Стоп! Снято!

Post Scriptum

.

Прошло четверть века. Её величество, королева Великобритании Елизавета II, наградила Василия Борисовича Ливанова орденом Британской империи за создание лучшего образа Шерлока Холмса. Известный фейхтместер Сергей Мищенёв, возродивший в России борьбу бартитсу, рассказал мне, что в конце XIX века в Англии эта борьба была весьма популярна. Новомодное (когда-то) боевое искусство бартитсу, созданное Бартоном Райтом в самом конце XIX века продержалось на плаву считанные годы. Академия бартитсу закрылась уже в 1903 году. Но именно в этом году детищу Райта суждено было сделать шаг в бессмертие. В рассказе Артура Конан Дойля «Пустой дом» бартитсу (по мнению Сергея Мишенёва в слегка ошибочном написании «баритсу») упоминается как некая загадочная японская борьба, которой владел сам Шерлок Холмс…

Казённый дом, дальняя дорога

Люди — это животные в пальто. Надев пальто, человек стал существом домашним. Даже дикий он искал убежище, пещеру, где мог бы укрыться от ветра и дождя, сохранить тепло и обогреться. Для человека самым заветным местом на Земле всегда был дом с тёплой, уютной лежанкой. На лежанку его укладывали новорождённым. На ней он грезил во снах, набирая силы для грядущего дня. На ней он отходил в иной мир. Все разговоры и восторги про Париж, Лондон, Нью-Йорк и Токио, как о чудесных местах, где можно обрести благоденствие несравнимое с совковым прозябанием в Ленинграде или Москве, оказались не более, чем бредом истощённого сознания. Побывал я в этих городах. И понял самое главное, человеку нужен дом. Маленькая норка, где у него есть очаг, лежанка и куда он тащит скудную пищу для пропитания себя и ближайших своих родственников. И какая разница в том, что он тащит эту пищу по Бродвею, Елисейским полям или Невскому проспекту. Всё равно он таращится себе под ноги и понятия не имеет, какие архитектурные шедевры проходит мимо. Если нет тёплого, уютного дома, в котором тебя ждут, не дождутся, то тебе всё равно по какому городу ты идёшь, по Нью-Йорку или Ленинграду. А когда тебя дома не ждут, все города одинаковы. Вот почему так важно человеку обрести свой дом на земле.

Я родился после войны, в 1947 году на станции Локня. Дом отца в Полесье сожгли фашисты. Дом матери в деревне Барсаново, в пяти километрах от Опочки, остался на оккупированной фашистами территории. Дед служил дорожным мастером и отступал с войсками к Москве. Отступали быстро, не успевая обжить оставленные беженцами дома. В одно из таких отступлений линия обороны проходила через Завидово. Когда двое детишек, Толя и Люся, завыли от голода, дед вспомнил, что отступая впопыхах, забыл кусок сала. Ночью дед перешёл линию фронта, выкопал свой кусок сала и поделился со своим товарищем Лисициным. Тот в благодарность за добро, да и к тому же пуская слюни от грудей моей бабки, донёс на деда в СМЕРШ. Те быстро нашли для деда ямку в лесу, которая стала ему последним приютом. Найти мне её так и не удалось. Уповаю на полевые цветочки.