История Абулфейз-хана

Ткачи дорогих шелковых материй[182] из человеческой мастерской и удивительные художники из чертога красноречия так передают. После возвращения послов по распоряжению Абдулкарима шайки багринов, подобно ужасному [сокрушительному] потоку, произвели набег на туманы прекрасной Бухары до самого Ваганзи и Гидждувана[183] и всякие тернии и валежник, которые им попадались на глаза, смели потоком бедствия. Открыв руки для грабежа и расхищения, они предавали потоку и разграблению движимое и недвижимое имущество народа. Когда ужасная весть об этом дошла до его величества государя, он вызвал во дворец всех великих эмиров /

53 а/ и высокостепенных везиров согласно повелению [Аллаха]: «Советуйся с ними о делах»[184]

. И они последовательно совещались [по сему поводу]. «Убежище войны» и «сфера действия меча», Ходжим Яр дадха дурман, сын Аллаяр аталыка, преклонив колени почета на землю почтения и коснувшись челом расположения земли счастья, произнес в похвалу следующие слова.

Стихи:

«Твой дед смыл с листа времени тиранию,

Справедливость твоего отца исправила сокрушения, [сделанные беззаконием].О, на тебя как раз пришлась впору каба[185] царства,И вот смотри, с тех пор как ты живешь, твоя очередь править государством!

Государь — убежище мира, властитель трона и высокого положения, кипарис в парках [всего] созданного, роза в садах провидения, — всепрославленная и всевышняя истина да сохранит /53 б/ и защитит [вас] от губительного самума времени, от [холодных] ветров осени и от [случайности] смены дней и ночей под покровом чистоты и под благополучием защиты пророка и его благородного семейства! Если некоторые, вроде Абдулкарима, похваляются на арене дерзости, бьют в барабан кичливости на открытой террасе гордости и заявляют притязание на божество в замке высокомерия, то — хвала Аллаху! — мы, рабы [ваши], тоже [своими] блестящими копьями, которые суть ехидны, высасывающие мозг из голов врагов, и как ресницы, выступающие над глазами неприятелей, поражали [последних], и свои сыплющие огонь мечи приручили свивать гнезда в черепах храбрых, а стрелы в колчане, которые суть фениксы, усевшиеся на вершине Кафа почета[186], на талиях [воинов], мы многократно, как /54 а/ воробьев, заставляли дерзко вспархивать с рук. Среди людей нашего времени есть пословица: «Его мать по разрешении от бремени кушала халилобу; разве наша мать тоже не ела халилобы?»[187]