История Абулфейз-хана

Поневоле дадха бросил шашку, отшвырнул свое оружие и сдался в плен. Когда дадха попал в руки [врагов], Абдулваои' дадха, столь же храбро сражавшийся, тоже попал в плен вместе со своим дорогим сыном Чагатай беги. Яр Мухаммед ишик-ака-баши минт таким же образом оказался захваченным. Шах Мухаммед дадха и Ир Назар дадха, повернув коней, спасли свою жизнь. Неприятели, пленив упомянутых эмиров, вернулись с ними в Кермине, где ввели их в дом почета и посадили на палас веселья. Поскольку же они наложили цепи на их ноги, постольку перетки дадха[195] отправили в Самарканд, к неблагодарному Раджабу, заявившему претензию на царственное происхождение, и к Ибрагиму, [этому] дьяволу по поступкам, явному слепцу. /59 а/ Этим Абдулкарим извещал [Раджаб-хана] об очередной своей победе, которую ему удалось одержать. Упомянутый Раджаб каждому из пленных эмиров послал по письму, обнадеживая их своими беспримерными милостями. Когда эти письма несчастного, сбившегося с пути [Раджаба] дошли до эмиров, они не обратили на них никакого внимания и не выказали [к ним] почтения по Чингизханскому установлению. Абдулкарим сказал: «Что же вы не оказали почет нашему Раджаб-хану?» Ходжим Яр дадха ответил: «О несчастный, людям, которые долгие годы и многие века, как красивой розой, покрывали головы постановлениями счастливых государей и могущественных султанов, из которых каждый — Джемшид трона миродержавия и Солнце небес царственного достоинства, не пристало продаваться, как горсти сухого валежника, что встречается в пустыне лишения или в солончаковой степи мира. Человек, который /59 б/ вкушал пищу от стола Сейид Абулфейз Мухаммед бахадур-хана, как может удовлетвориться блюдом с остатками пищи проклятых дьяволов? Если ты обрушишь со всею жестокостью на мою голову распоряжение того злосчастного [Раджаба], то не исключена возможность, что от огня своей горячности и от пламени [борьбы за] честь я стану горстью праха, как будто я сжал рукою горящий уголь. О проклятый Абдулкарим, не обольщайся этим призрачным миражем, который есть не больше, как только нечто кажущееся, и не ввергай себя в видимость невидимого [тобою] тщеславия, ведь в конце концов ты пойдешь от моря счастья с запекшимися от жажды губами.

Двустишие:

Бытие некультурных людей бывает безрезультатно,Подобно зерну, ставшему зеленым внутри кучи обмолоченного хлеба.

Эти советы и увещевания не произвели, однако, впечатления на сего тирана [Абдулкарима]. Естественно, раз его жестокое сердце было смешано с ржавчиною низости, то он оказался невосприимчив к подобным наставлениям. Дадха же, [тем не менее], как только его видел, начинал его уговаривать, но тот, /60 а

/ незадачливый, говорил [ему] о своей преданности Раджабу. Дадха в ответ читал ему следующее стихотворение Мовланы Абдуррахмана Джами[196].

[Стихи]:

Сделать ногтем щель в стали,

Разгрызть зубами гранит,Поставить на темя сотню груженых верблюдов,Бежать с Востока на Запад,Идти босому к горам Каф,

Принести оттуда камень весом в сотню менов[197],Сесть с удовольствием на горячую жаровню,Глазами собирать куски огня, — Джами все кажется легко, [как]За одно ячменное зерно считать себя в долгу у людей низкого происхождения.