История Абулфейз-хана

На следующий день, когда царь Востока взял направление с границ мрачной крепости Запада к столичному городу Востока и ударами меча мести далеко отогнал от районов и областей высокой, оловянного цвета, городской крепости узкоглазые звезды и планеты, — но нет, нет! когда Юпитер, это [воплощение целого] неба благородства, воссел в небесной сфере на коня счастья и движением великих небес предопределения и атласной сферы судьбы /140 б/ вернулся в свой благородный дом, или иначе: когда Иосиф Египта почета обратил свое лицо к старцу Ханаана счастья, который выплакал от горя свои глаза так, что они покрылись бельмами, и подарил ему все, начиная со средства, исцеляющего слепоту, до рубашки свидания и опознания[285]

, — в этот день все сановники и уважаемые эмиры, как Хаким-[бий] аталык, Абдулла кушбеги, Кутлук диванбеги, Мухаммед Яр парваначи, Авез парваначи, Ир Назар дадха, Шах Мухаммед дадха, Шакир мирахур, Мухаммед Салах салханд[286] и все махрамы, [как] Хаким мирахур, Багрин бакаул, /141 а

/ Хаджи Араб бакаул, Таш Мухаммед шукурчи, Абулкасим курчи и другие — все явились в небоподобный [августейший] дворец. Раскрыв уста для приветствия, подкрепляемого молитвами [за его величество], они рассыпали жемчуг похвал до самой выси Фаркадана[287], [пустили в ход] мельницы [своей] преданности и заявили о своей готовности служить хану, пышностью подобному Джемшиду, [в таких выражениях]: «Хвала и благодарение Аллаху, что Иосиф почета и счастья государства, который коварством братьев времени был вырван из объятий ханаанского Иакова, Бухары, теперь усилиями предводителя каравана преданности рабов [высочайшего] дворца вторично воссел на трон своих отцов и дедов. /141 б

/ И теперь, с красноречием прочитав фатиху за людей веры и божественного познания с упоминанием в ней великого замечательного попечения [вашего величества] о своих рабах, мы, ваши рабы, подчиняясь велению судьбы, крепко держимся руками надежды за полу упования [на вас] в признательность за вашу к нам благосклонность. И, подобно орлам, мы готовы напасть на тот народ, [это] несчастное, по своим поступкам, воронье, вцепиться в их пояса руками со дня на день увеличивающегося счастья. Мы постучим железом о железо, чтобы высеченные так несущие несчастье искры упали в обильное ватой место вражеских надежд и от этого загорелись бы светильники михрабов и минаретов славы и величия государства».

Каждый /142 а/ из эмиров и махрамов, повернувшись лицом искательства к порогу утешения, был отпущен. Выйдя полками и взводами через Хисарские ворота, [все они] направились в сторону Вабкенда, где бренный и гнусный враг расположился под минаретом этого места[288]

. Перейдя через Зарафшан, бухарские войска расположились лагерем несчастья для этой местности. [И сейчас же] отряды мародеров, [подобно] неуместной молнии или дождю из облака насилия, обрушиваются на посевы и усадьбы [местного] населения. В то время светоносные повара, изготовляющие из фруктов и зелени пищу, подавали ее на сосудах дерев, а распорядитель пира, Тамуз, накрыл столы, полные всяческих благ; земледельцы же близнецов, подобно акушеркам, извлекли из лона матери-земли зерновые продукты звезд[289]. В такое время герои высочайшего дворца выступили с намерением дать битву врагам. Действительно, подобной храбрости и отваги никогда [и ни у кого] из прошедших людей не проявлялось. /142 б/ Дело в том, что, несмотря на недавнюю победу врагов, отступление (букв. возвращение) войска [высочайшего] двора и настроение народа, в тот день, вознеся молитвы, без отлагательства и промедления бухарцы перехватили врагам путь. За это они достойны были тысячи похвал, но что за необходимость утверждать и описывать выступающих на суфе арены [боя] певцов храбрости, равных по доставляемому удовольствию [небесному музыканту] Венере? Нет, нет, теперь так же как было [и прежде], каждый из бухарских витязей ради преданности, самоотверженности и сохранения собственной жизни вцепился рукой усердия в подол храбрости. И хотя Марс, являющийся главнокомандующим звезд, не смотрит враждебно на Зухру, заседающую на собраниях серебристого ночного покоя, но при ином положении вред, постигающий небесное тело Венеры, задевает также величественного и яростного Марса. Короче говоря, когда счастливые войска, будучи отпущены, удалились от августейшего стремени и достигли Пул-и янги хаузак, они соизволили остановиться там для совещания. /143 а/ Одна часть войск стояла на том, чтобы остановиться здесь, ибо место было это лучше, [чем другие], для развертывания войска, но «опора эмиров» [Хаким-бий аталык] и особенно паломник к обоим священным городам Аравии Абдулла кушбеги настаивали на том, чтобы, перейдя Пул-и Мехтер Касим, сблизиться с палатками врагов и там расположиться.