История Абулфейз-хана

Действительно, такого пламенного [расположения] к дому государей из династии Яр Мухаммед-хана и Шейбани-хана [у бухарцев] не было [ни к кому], исключая лишь Счастливого монарха [эмира Тимура]. Короче говоря, вследствие своих недобрых мыслей, [узбекские эмиры] надавали [разные] обещания главам племени хитай и начальникам артиллерии кипчаков и назначили одному из тех артиллерийских начальников [в полное] распоряжение ряд слуг его величества из народных представителей, [говоря]: «Богатства и имущества их — /135 б/ ваши». И каждый получил [для себя] отдельный приказ Раджаб-султана, что «такой-то и такой-то со всем своим достоянием есть ваш». Помимо этого, Раджаб-султан и его эмиры говорили партиям грабителей, посылаемым в набеги: «Когда мы отправимся на город [Бухару] и вступим [в его пределы], то, как бы вы в течение трех дней ни унижали народ [и ни бесчинствовали], мы не будем вам в этом противодействовать и никаких жалоб [на вас] не примем»

[280]. Ибрагим же жаждал крови народа, [говоря]: «Большую часть моих сыновей и братьев убили таджики». Единственно, что вражеские намерения [отнюдь] не были чистыми. [Однако] всевышняя и всепрославленная истина не допустила их злобе разразиться над головами несчастного населения, так что к этому вполне подходит хадис пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует! — как наилучшие из его слов, когда он сказал: «Нет действий в намерениях». Говоря кратко, /136 а

/ в воскресенье 3-го числа благословенного месяца рамазана то скопище злых демонов, как бы взлетающее с вершины хребта Кафа упорства и из Мазандерана гордости на ветре насилия, выступило в поход из Девкенда на [бухарские] туманы. Когда эта ужасная весть достигла до высочайшего слуха, его величество загорелся страшным гневом, подобно величайшему светилу, пылающему пламенем. Он приказал подвести своего счастливого коня, сел на него и отдал распоряжение, чтобы небоподобные палатки, юрты и все войсковые принадлежности навьючили на гороподобных верблюдов. Затем милостиво соизволил сказать: «Всюду, где бы неприятель ни решил остановиться, я тоже против него разобью свою палатку, и пока существует в теле [моих] войск чистая душа, буду [с ним] биться. Я уповаю на божественное милосердие, /136 б/ что оно ниспошлет мне на помощь армию [своей] милости и подкрепит мое войско». И затем, повернув коня по направлению Гидждувана, отправился [туда]. Да, поистине в тот день была наблюдаема у его величества [вся] полнота отваги и храбрости! Победоносные [его] войска, подобно ожерелью Плеяд и нити жемчуга, из коих каждый следовал за другим, как движущиеся планеты в небесной зоне или как звезды созвездия Девы, сосредоточенные вокруг центра безопасности и покровительства, все следовали в пути [за ханом]. Когда достигли крепости Гидждувана, то хан, сойдя с коня и направившись к раеподобной гробнице, [этой] сфере небесных чертогов, святейшего шейха шейхов, «старца» тариката, шествующего в стадиях шариата, святейшего ходжи мира [Абдулхалика Гидждуванского], совершил хождение вокруг сего благодатного мазара /

137 а/ и, проливая жемчужные нити слез из потока своих благословенных очей, он, [преклонив колени], тер своим лицом эту благословенную гробницу, которая является средоточием упований всех идущих в пустыню [своих] нужд, умоляя и взывая из [глубины души] у этого мазара к чертогу ни в чём не нуждающегося об исполнении своих желаний. Вздохи, стенания и вопли всех [сопровождающих его величество] рабов и эмиров достигли до апогея небес.

Стихи:

Ни одна молитва не бывает услышана без слез,А ты, не ведающий этого, ты плачешь или смеешься?[281]Да, благо тебе: тебе смеяться, а нам плакать!