История Англии

7. Среди старинных налогов, которые восстановили люди короля, был и ship money, то есть корабельный налог. Во все времена он был в ходу только в приморских городах, призванных участвовать в обороне побережья, предоставляя корабли и экипажи. Карл I распространил эту обязанность на всю страну и потребовал не кораблей, а денег на их постройку. Требование отнюдь не было абсурдным. Со времени Якова I из-за отсутствия мощного военного флота английская морская торговля была отдана на милость пиратов. Берберы осмеливались атаковать суда даже в английских водах и захватывали рабов даже на ирландском побережье. Когда Страффорд принял командование в Ирландии, его личные вещи были похищены пиратами. Карл I в своем письме городу Лондону описывает «эти грабежи со стороны турок и прочих пиратов, которые насильно отнимают суда, имущество и товары наших подданных», и просит город Лондон предоставить ему военный корабль водоизмещением в 900 тонн, а также четыре других, пятисоттонных, и один трехсоттонный, «все вместе с артиллерией, порохом и экипажами». Но чтобы англичане согласились с этим налогом, одной его полезности было недостаточно; требовалось, кроме того, чтобы он был одобрен парламентом. Такова была хартия английских свобод; таков был тезис, который защищали несколько граждан, в том числе известный Джон Хемпден. Шериф графства потребовал у него с одного из его владений 31 шиллинг 6 пенсов и с другого 20 шиллингов корабельного налога (ship money) (1637). Он отказался, но не из-за суммы, конечно, поскольку его состояние было велико, а из принципа. «Разорили бы 20 шиллингов Хемпдена? Нет, но выплата даже половины этой суммы в тех условиях, когда она была потребована, сделала бы из него раба». Он позволил таскать себя по всем юрисдикциям, и, хотя суд казначейства в конечном счете осудил его (семью голосами против пяти), общественным мнением он был оправдан. Англичане начали обнаруживать, что само соблюдение закона может привести выдающиеся души к мятежу.

Годфри Неллер. Портрет Джона Хемпдена. XVII в.

8. Несмотря на суровость цензуры, по рукам ходили памфлеты против двора. Уильям Принн, пуританский памфлетист, хотел реформировать нравы своего времени. Он выступал против длинных волос придворных, «противных законам Христа». А в 1632 г. опубликовал памфлет о театре. К несчастью для него, сама королева и ее фрейлины приходили репетировать пастораль. Звездная палата сочла, что памфлет направлен против королевы, и приговорил Принна к 5 тыс. фунтов штрафа и потере ушей. Он был выставлен у позорного столба, и палач отрезал ему уши. Это жестокое наказание не помешало ему продолжать писать, на сей раз против Лода, и в 1637 г. он вновь оказался у позорного столба в компании с каким-то священником и доктором; ему отрезали то, что оставалось от его ушей, а на щеке каленым железом выжгли две буквы: «S. L.» (Seditious Libeller — пасквилянт-подстрекатель). Жители Лондона с нескрываемым ужасом смотрели на варварское наказание, которому были подвергнуты эти трое джентльменов. В момент, когда палач их коснулся, по толпе прокатился яростный вопль. Это закипал гнев английского народа — серьезное явление для государства, где единственной силой государя была любовь подданных.

Полкроны Карла I. 1643–1644

9. Высшим безумием была попытка навязать шотландцам, столь пламенным защитникам своей Hirk

, Пресвитерианской церкви, англиканские молитвы и ритуал. Карл, король Англии и Шотландии, знал Шотландию еще хуже, чем Англию. Хотя его отец, король Яков, и дал шотландцам епископов, Hirk оставалась по сути пресвитерианской. Осознав это, Лод возмутился. «Шотландская церковь, — сказал он, — не реформирована, а деформирована». Но когда по его приказу епископы ввели в Шотландии новый ритуал, верующие не позволяли закончить службу. И знать, и буржуа, и крестьяне стали подписывать (иногда в романтических обстоятельствах: на могильных плитах и в церквях) covenant solennel, клятвенный договор, которым обещали хранить верность своей Церкви. Карл решил разбить этот религиозный союз силой оружия. Но опасно прибегать к драгонадам, когда не располагаешь драгунами. Какой армии мог король доверить эту задачу? «Натасканным бандам» ополчения? Они не были натасканы до такой степени. Сельским дворянам? Они были далеки от того, чтобы одобрять это. Когда превосходной шотландской армии (насчитывавшей 20 тыс. человек, многие из которых служили на континенте в войсках протестантских князей под командой офицеров Густава Адольфа) король противопоставил кое-каких англичан, которых смог собрать, обе армии начали договариваться. И если эта первая «епископская война» не закончилась полным разгромом, то лишь потому, что шотландцев остановили эти переговоры.