История Англии

3. В XVIII в. власть в Англии принадлежала смешанному классу, который образовала аристократия (оставшаяся от скончавшегося феодализма) и совсем недавно возникшая плутократия. Этот единственный класс, разделившись, породил две партии. Около 1800 г. к нему принадлежали 487 из 658 членов палаты общин. Мы показали, что этот строй был принят потому, что те, кто его осуществлял, сохранили контакт с крестьянами, потому, что его несправедливости отчасти исправлялись местными органами управления, и, наконец, потому, что эта группа привилегированных была открыта для людей талантливых или, по крайней мере, успешных. Такая система имела преимущество: она заставила правящие классы принять власть парламента. Если в XIX в. он стал более демократичным и никогда не сталкивался в английской элите с неблагоприятными для него предрассудками, то потому, что в XVIII в. эта элита привыкла считать его своим домом. Именно в том и состоит одна из причин, быть может самая важная, успеха парламентаризма в Англии, который в другом месте потерпел бы неудачу за неимением таких корней. Но эта аристократическая монополия перестала быть жизнеспособной, когда индустриальная революция, собрав рабочих в городах, сосредоточила в этих ограниченных объемах огромные силы, которым пришлось искать какой-нибудь предохранительный клапан, иначе они взорвали бы режим. С рабочими Бирмингема или Лидса у сквайров палаты общин уже не было ни общей жизни, ни общих мыслей. Да и что такое «приход» в глазах обитателя трущоб? За шестьдесят лет население Англии удвоилось, молодежь, которая в 1815 г. населяет большие города, никогда не знала сельской жизни, породившей и обусловившей устройство страны. Вполне естественно, что эта молодежь становится беспокойной, раздражительной и требует реформ.

4. И это беспокойство и раздражительность становились тем сильнее, что разбуженные Французской революцией страхи сделали тогда английскую аристократию менее гибкой и менее склонной к компромиссу. Эта заразная, агрессивная революция пробудила в Англии стойкие и горькие воспоминания. А вызванные ею войны нарушили нормальное развитие страны. Английские города стали разрастаться как раз в тот момент, когда правительство, поглощенное внешней борьбой, не смогло потребовать от архитекторов, чтобы те в своих проектах соблюдали необходимые правила гигиены. И хотя любое время изменений и изобретений поначалу влечет за собой большие несчастья, такого совершенно невыносимого обнищания бедняков в значительной мере можно было избежать, особенно в сельской местности. А так недовольство обострилось. Сама монархия утратила всякий авторитет. На следующий день после победы 1814 г. регента освистали на улицах Лондона. Верность нации долго поддерживала тори против «корсиканского чудовища», но наступление мира освободит сознание многих, и недовольство, накопившееся за двадцать пять лет, выльется в возмущения.

5. Правительство бессильно перед этим народным давлением. Правда, оно располагает самым большим флотом в мире, но флот не может поддерживать порядок внутри страны. Армию после войны придется частично распустить, а то, что останется, не способно контролировать всю страну. Йоменри

больше не откликается на призыв, констебли-добровольцы отказываются приносить присягу, должностные лица безоружны. Мы увидим, что Англия все-таки избежит двух кровавых и напрасных потрясений — революции и последующей реакции. Этой устойчивостью она будет обязана трем силам: могуществу общественного мнения, которое через прессу, суды присяжных и различные ассоциации навязывает олигархическому парламенту необходимые реформы; существованию партии вигов (благодаря длительному влиянию Чарльза Джеймса Фокса) — либеральному элементу, достаточно гордому полученными при рождении привилегиями, чтобы не слишком дорожить привилегиями политическими, и достаточно благородному, чтобы помнить о народе; и, наконец, евангелическому течению, которое смягчает нравы и направляет страсти в русло религии. Независимость судей, надменный либерализм вигов и человеколюбие христиан позволят стране пройти самый трудный участок ее истории без гражданской войны.

Книга седьмая

От аристократии к демократии

I. Послевоенные трудности