История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

И здесь мы видим парадокс. Книги, о которых идет речь, имеют еврейские корни — в этом согласны все. И все же их принимают (пусть и некоторые) христиане. В двух апокрифах — Книгах Маккавейских — даже рассказано о том, к каким событиям восходит иудейский праздник Хануки, знаменующий тот давний торжественный день II века до нашей эры, когда был заново освящен Храм, оскверненный Антиохом IV Епифаном — но даже их иудеи не считают частью Священного Писания. Так попытаемся же понять этот парадокс — и, возможно, это позволит нам лучше представить, что означает сам термин «Священное Писание», и уловить тонкие нюансы.

С одной стороны, христиане еще до Иеронима признавали вдохновенность и авторитет второканонических книг, и когда цитировали их, то прибегали к тем же предваряющим формулам, как при цитировании книг иудейских: «…так написано», «…так сказано в Писании», – и это истинная правда. Все признаки свидетельствуют о том, что в представлении христиан все книги, и те, что признаны священными у иудеев, и второканонические, обладали равным авторитетом и важностью. В особенности к одному такому произведению, Книге Премудрости Соломона, раннехристианские писатели относились с великим почтением. Часто считали, что ее фрагмент (Прем 7:22 — 8:1), пространное описание Премудрости Божьей, раскрывает природу Святого Духа:

Она есть дух разумный, святый,

единородный, многочастный, тонкий,

удобоподвижный, светлый, чистый,

ясный, невредительный, благолюбивый, скорый,

неудержимый, благодетельный, человеколюбивый,

твердый, непоколебимый, спокойный, беспечальный,

всевидящий и проникающий

все умные, чистые, тончайшие духи.

Ибо премудрость подвижнее всякого движения,

и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает.

Она есть дыхание силы Божией

и чистое излияние славы Вседержителя:

посему ничто оскверненное не войдет в нее.

Она есть отблеск вечного света

и чистое зеркало действия Божия

и образ благости Его.

Она — одна, но может все,

и, пребывая в самой себе, все обновляет,

и, переходя из рода в род в святые души,

приготовляет друзей Божиих и пророков;

ибо Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью.

Она прекраснее солнца

и превосходнее сонма звезд;

в сравнении со светом она выше;

ибо свет сменяется ночью,

а премудрости не превозмогает злоба.

Она быстро распростирается от одного конца до другого

и все устрояет на пользу.

Прем 7:22 — 8:1

Влияние Книги Премудрости Соломона восходит к первому поколению христиан. Кажется, именно приведенный в ней рассказ о том, как грех вошел в мир через непослушание Адама, лежит в основе доводов апостола Павла в пятой главе Послания к Римлянам, ставшей библейским фундаментом для появившейся впоследствии доктрины первородного греха. В Ветхом Завете нет ни одного текста, в котором бы третья глава Книги Бытия — история в саду Эдемском — объяснялась именно так, и в иудаизме из нее никогда не развивали доктрину первородного греха. Потому Книга Премудрости Соломона и стала важным текстом для христиан.

Бог создал человека для нетления

и соделал его образом вечного бытия Своего;

но завистью диавола^{220} вошла в мир смерть.

Прем 2:23–24

И в Новом Завете, и в писаниях святых отцов цитируются не только второканонические книги, но даже и те, что обладают меньшим статусом. В Послании Иуды есть отсылка к произведению, известному как Первая книга Еноха: