История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Из этого овна, сотворенного в сумерках, не явилось ничего, что было бы бесполезным. Пепел сформировал фундамент внутреннего алтаря, используемого для искупительной жертвы в Йом-Киппур. Сухожилия овна были струнами арфы, на которой играл Давид. Руно овна стало поясом, обернувшимся вокруг чресл Илии… Рог овна, что слева, был тем, что ознаменовал откровение на горе Синай… Рогу овна, что справа, который больше, нежели тот, что слева, предначертано в будущем звучать в мире, который грядет, и при собрании изгнанных, как сказано: «…и будет в тот день: вострубит великая труба» (Ис 27:13), и сказано: «И Господь будет Царем над всею землею» (Зах 14:9)^{343}.

Здесь очевиден принятый у раввинов принцип «в Священном Писании нет ни “до”, ни “после”». Авраам, Давид, Илия, откровение Моисея на горе Синай, Храм, грядущий мир — все это существует в одном измерении, и один-единственный овен вносит свой вклад во все. То же самое видно и в примере из «Мехилты», где прошлое, настоящее и будущее смешаны воедино:

Находишь, что молитвы праведных услышаны бывают утром. Откуда же известно нам об утре Авраама? Сказано: «Авраам встал рано утром» [Быт 22:3; дальше следуют другие примеры из прошлого. — Авт

.] …Откуда же известно нам об утрах пророков, которым предначертано явиться в будущем? Сказано: «Господи! рано услышь голос мой, – рано предстану пред Тобою, и буду ожидать» [Пс 5:4; дальше следуют другие примеры из отрывков, сочтенных предсказаниями. — Авт.] …Откуда же вообще известно нам об утре этого мира? Сказано: «Оно обновляется каждое утро; велика верность Твоя!» [Плч 3:23. – Авт.]

^{344}.

Ранние мидраши — труд поколений раввинов (таннаев), работавших и в Земле Израильской, и в Вавилонии в первые три столетия христианской эры. Существуют и варианты мидрашей: есть, скажем, другая «Мехилта» — «Мехилта рабби Шимона бар Иохая», которая слегка иначе трактует Священное Писание, подобно другим раввинским комментариям, таким как «Сифрей» и «Сифра»^{345}

. Но для постороннего наблюдателя подходы мидрашей предстают в сущностном единстве. Джеймс Кугель, подводя итог, говорит, что мидраши основаны на четырех предпосылках, имеющих отношение к Библии, и эти предпосылки пересекаются с тем, о чем мы уже узнали.

Согласно первой предпосылке, Библия — это загадочный, непонятный, зашифрованный текст, и тому, кто читает ее, необходимо раскрыть эту тайну. Да, кажется, что Библия — это последовательный рассказ о событиях, или о законах, или о хвалебных песнях, но на самом деле это ткань, сотканная из взаимосвязанных подсказок, ведущих к глубинному смыслу. Каждый отдельно взятый стих обладает смыслом, и точно так же им обладает взаимосвязь каждого стиха, возможно, с любым другим стихом, в каких бы книгах эти стихи не появлялись. Книги даже почти не мыслятся как непрерывный дискурс. Как отмечает Бенджамин Соммер, с эпохи Средневековья иудеи признавали в Библии ряд особо ярких историй — то же остановленное в последний миг жертвоприношение Исаака в двадцать второй главе Книги Бытия, по традиции называемое «Связыванием Исаака» (на иврите — Акеда). Но подобного представления даже и близко нет в ранних иудейских текстах: в них двадцать вторая глава Книги Бытия — это просто собрание отдельных стихов, трактуемых в связи с другими и, возможно, даже такими, которые находятся вне Книги Бытия^{346}.