История эмоций

В качестве примера прямого влияния сильно возбужденной нервной системы на тело можно привести весьма поразительное и в то же время редкое и аномальное явление, наблюдающееся после сильно пережитого ужаса или горя. Имеется запись одного достоверного случая, происшедшего с человеком, которого приговорили в Индии к смерти и у которого на месте казни цвет волос изменялся так быстро, что это можно было заметить[639].

Представив эти три принципа, Дарвин приводит массу примеров, на которых законы основаны, но с которыми не всегда очевидным образом связаны. Впрочем, книга «О выражении эмоций у человека и животных» представляет серьезные проблемы для современного читателя и по другим причинам. Она только на первый взгляд кажется простой и понятной, а если попытаться обобщить ее тезисы, то скоро становится заметно, насколько многоголосен и противоречив этот дарвиновский бестселлер. Кроме того, надо иметь в виду множество последующих авторов, которые своими толкованиями запустили в оборот стереотипные представления о тезисах Дарвина. Согласно одному из таких клише, распространяемых Экманом и не только им, Дарвин якобы был отцом-основателем культурного универсализма в исследовании эмоций. «Дарвин утверждает, что наши выражения эмоций являются универсальными (то есть врожденными, а не выученными), что они – продукт нашей эволюции», – говорит Экман[640]. Бесспорно, в книге заложены универсалистские представления: там говорится о том, как скалят зубы, закрывают глаза и напрягают мышцы ног и люди, и животные, то есть Дарвин очеловечивал зверей и «анимализировал» людей. Первое его современники находили трогательным, от второго были не в восторге: им, мыслившим в системе христианского антропоцентризма, не мог понравиться тезис, что в ярости люди обнажают зубы не потому, что это повышает их шансы на выживание, – ведь британцы в XIX веке нечасто использовали жевательный аппарат при разрешении конфликтов, – а потому что, как говорил Дарвин, это было ими унаследовано от животных – эволюционных предков человека, которые в драке пользовались зубами, как это и сейчас еще делают гиены и собаки.

Переполох вызвало и утверждение Дарвина, что молодые женщины краснеют не в силу своей естественной, богоданной стыдливости, а по причинам, которые тоже можно объяснить эволюционно[641]

. По всей видимости, ученый осознавал, какой подрывной силой обладали его тезисы, однако в книге «О выражении эмоций…» он, как это ни удивительно, почти не упоминает открыто о положении эволюционной теории, согласно которому выражение эмоций дает преимущества в естественном отборе, так как позволяет, например, предупреждать об опасности или угрожать.

Ил. 16. Человек оскаливает зубы, как это делали его эволюционные предки

Приравнивание друг к другу человека и животного дополнительно усиливалось тем, что Дарвин отдавал предпочтение невербальным, телесным проявлениям эмоций, а языковым не уделял внимания. В этом он был не так одинок, как часто утверждается: скорее, можно говорить о широкой тенденции в экспериментальной психологии той эпохи. Значимость языковых выражений эмоций принижалась из‐за лабораторных условий, в которых велись исследования: никого уже не интересовал субъективный опыт – ответ пациента на вопрос психолога, что он чувствует или почувствовал и как именно он это чувство ощущал. В связи с этим утратил релевантность и вопрос о волевом контроле эмоций (то, что Рут Лис назвала «интенционализмом»). Чтобы исследовать чувства в лабораторных условиях и получать результаты, которые удовлетворяли бы эпистемологическим требованиям молодой науки экспериментальной психологии, эмоции необходимо было отделить от языка и свести к движениям тела.