История эмоций

Однако, как показала Клаудия Вассман (*1959), при ближайшем рассмотрении становятся заметны и различия между Ланге и Джеймсом. Принципиально различны не только жанры их текстов – у Джеймса это краткая теоретическая статья, представляющая собой, по оценке Вассман, «шедевр научной риторики», а у Ланге обстоятельная монография, наполненная описаниями клинических случаев. В своих физиологических объяснениях того, как работают эмоции, эти два исследователя тоже пошли разными путями[671]

. Джеймс сначала задался вопросом о «центрах в мозге», отвечающих за эмоции, но потом отверг мысль об их существовании и создал модель, в которой эмоция есть нервное раздражение органов чувств, конечностей и внутренних органов[672]

. Согласно этой теории, сигналы от органов идут в мозг (и, таким образом, являются «афферентными»), но там представляют собой «всего лишь» познание, то есть «холодное» представление о страхе или любви. В противоположном направлении ничего не происходит: никакие сигналы не поступают от мозга к органам. Эта теория эмоций справедливо называется «периферической», поскольку главным в ней выступает то, что происходит на периферии тела. Однако неверно причислять к сторонникам этой теории и Карла Ланге, потому что, согласно его мнению, существует конгломерат нервных клеток – «вазомоторный центр» в мозге, который служит коммутатором для сигналов от нервов, отправляет и принимает их, то есть является и эфферентным, и афферентным. Так, например, визуальный стимул (скажем, вид змеи) передается через глаз и «зрительный нерв» в мозговой ствол выше спинного мозга, точнее – в продолговатый мозг, которым под воздействием нервных стимулов соответствующие кровеносные сосуды либо расширяются (например, сердце, чтобы можно было убежать от змеи), либо сужаются[673]

. Эта модель возникла задолго то того, как было досконально изучено функционирование нервов, не говоря уже о познании нейрохимических процессов в головном мозге. На рубеже веков, через десять с небольшим лет после Ланге, Чарльз Шеррингтон (1857–1952) провел эксперимент, в котором он отделил спинной мозг и один важный нерв собаки от вазомоторного центра. Собака при этом продолжала реагировать на те же стимулы так же «эмоционально», как и прежде, из чего Шеррингтон сделал вывод, что вазомоторный центр Ланге не участвует в порождении эмоций[674]

. И все же Ланге был, насколько нам сегодня известно, первым в современной экспериментальной психологии, кто искал место для эмоций в мозге, то есть в той части тела, о которой Дарвин и многие психологи ХХ века, такие как Экман, слегка забыли, увлекшись лицом, и только вышедшая сегодня на лидирующие позиции нейронаука придает ему центральное значение.

Вообще ранняя фаза изучения эмоций в экспериментальной психологии до сих пор почти не привлекала к себе внимания исследователей, и даже в области традиционной истории научных идей пока мы видим всего несколько кусочков мозаики. Не ведется компетентной исследовательской работы, основанной на прочтении источников на языке оригинала, – например, английских сочинений Чарльза Белла, Чарльза Дарвина и Уолтера Кеннона, немецких Вильгельма Вундта, французских Клода Бернара, итальянских Паоло Мантегацци и Анджело Моссо, русских Ивана Павлова и Владимира Бехтерева, датских Карла Георга Ланге. Только такого рода исследование могло бы прояснить мешанину идей и взаимных интеллектуальных влияний, распространявшихся поверх государственных границ.