История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Арабская поэзия Испании, расцвет которой начинается с Ибн Хазма (994—1064), автора знаменитого «Ожерелья голубки», особенно любовная лирика, оказала, вероятно, определенное влияние на творчество провансальских трубадуров, во всяком случае во многом его предвосхитило, как и лирику итальянского «нового сладостного стиля». Это, в частности, хорошо прослеживается при сравнении тематики и особенностей метрики замечательного поэта, автора заджалей Ибн Кузмана (1080—1160) с провансальской поэзией.

Андалусская суфийская мистика оказалась созвучной христианской мистике западноевропейского средневековья, хотя характер их связи остается до настоящего времени недостаточно выясненным.

Романский стиль в Западной Европе обнаруживает ряд свободно проинтерпретированных заимствований, вроде подковообразной арки или ребристого свода, из архитектуры и искусства Андалусии и Магриба. Арабо-испанское влияние проявилось и в развитии западноевропейского прикладного искусства.

Западную Европу с середины IX до середины XII в. иногда называют «романским миром» по наименованию первого общего архитектурного стиля, возникшего и расцветшего в ней. Романика — это не просто архитектура с сопровождающими ее искусствами, но и определенное выражение мировидения и мироощущения людей той эпохи, образно-художественная система, в которой, несмотря на хронологические и местные, порой весьма существенные различия воплощения, можно выделить универсальные, определяющие черты, отражающие сущность этого этапа развития средневекового художественного идеала и форм его реализации.

Устремленность к абсолюту в средневековом искусстве Западной Европы выразилось в том, что земная красота, человеческие творения служили отражением высшей красоты и именно в силу своей сопричастности ей обретали ту или иную степень совершенства и несли в себе истинность бытия. Средневековое искусство не только многообразно, но и многомысленно, полисемантично, и символично. Оно предполагает множественность толкований, каждое из которых не отменяет, но дополняет другое. Однако это вытекало не только из христианской концепции. Своими корнями символизм уходил и в варварское сознание, издревле тяготевшее к иносказанию, определению понятий через замысловатую аналогию, исходящую не из существа, а из формы предмета.

Западноевропейская средневековая культура тяготела к энциклопедизму, целостному охвату всего сущего. В философии, науке, литературе это выражалось в создании энциклопедий, подобных «Этимологиям» Исидора Севильского, а в XII—XIII вв. — многочисленных «Сумм». Средневековые соборы также были своеобразными каменными «энциклопедиями» универсального знания, «библиями мирян».

При трансцендентальной общности высшего художественного идеала образные и художественные системы, сложившиеся на Западе и Востоке, были различны. Византия тяготела к большей спиритуальности, обобщенности, канонизации формы. Однако как на Востоке, так и на Западе искусство никогда не было лишь отражением тех или иных сакральных формул, оно было гораздо полнее, богаче и разнообразнее. Мастера Западной Европы, возводившие соборы, пытались показать вселенную во всем многообразии и завершенном гармоническом единстве, обобщить все доступное тогда людям знание в художественных образах. И если в целом собор высился как символ мироздания, устремленного к высшей идее, то внутри и снаружи он был «густо заселен» самыми разнообразными скульптурами и изображениями.

Раннее романское искусство несет на себе отпечаток сильного византийского влияния, которое сказывается не только на внешнем облике романских сооружений, но и на внутреннем убранстве, живописи, скульптуре, даже книжной миниатюре конца X — первой половины XI в. Позже оно приобретало все большую самостоятельность, западноевропейским зодчим удалось решить ряд сложных технических задач и усовершенствовать строительную практику.

Романские храмы, вначале ученически подражавшие византийским, сохраняя базиликальный характер, становятся вытянутыми. Они каменные, со сводчатыми перекрытиями, просты и строги. У них мощные стены, это по существу храмы-крепости. Не случайно к этому же периоду относится начало сооружений крепостей — феодальных замков. С первого взгляда романский собор грубоват и приземист, лишь постепенно раскрывается стройность замысла и благородство его простоты, направленных на раскрытие единства и гармонии мира.

Пространство романских храмов довольно тесно, скупо освещено. В их росписи не было строго установленного канона. Как правило, в центральной апсиде изображался Христос во славе, иногда фигура Богоматери. Западная стена обычно украшалась сценой Страшного суда. Портал романского собора, как и средневековых соборов вообще, знаменовал собой границу человеческого и божественного, мирской греховности и священного благочестия. Поэтому в украшении порталов преобладали апокалиптические темы: Страшный суд, Христос во славе, которые как бы восстанавливали единство мира, сопрягая прошлое, настоящее и будущее в вечности и божественной справедливости.