История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Это был век, когда феодальное общество находилось на подъеме. Его господствующий класс консолидировался. В его духовной жизни вызревают новые явления — рыцарская и городская культуры, которые несли в себе могучий светский дух. Церковь для своего укрепления еще использовала не только наказания и меры пресечения, но и милостиво позволяла просвещенным клирикам и блистательным эрудитам с помощью философских изысканий и логических ухищрений «обновлять», подкреплять и приводить в соответствие с духом перемен свою доктрину. В религиозной сфере грозный и неумолимый бог-судия был потеснен страдавшим за людей очеловеченным Христом и Марией — заступницей и первой Прекрасной Дамой небесного мира. Казалось, в людях возродилось ощущение радости бытия, многие века подавлявшееся чувством греховности. Однако, хотя церковь и расслабила немного свои узы, это был католический век, век крестовых походов, церковных соборов и осуждаемого свободомыслия, если оно переходило дозволенные рамки. Обращение к античности осуществлялось в границах христианской культуры и питало ее, а не разрушало.

Интеллектуальная кульминация XII века приходится не на его конец, а на первую половину. Центром культурной жизни в это время становится Франция. На севере, в Париже набирала силу диалектика, сюда стягивались лучшие философские и богословские силы Европы. На юге, в солнечном Лангедоке, расцветала поэзия трубадуров, складывалась прекрасная и изысканная светская культура.

Борьба, разгоревшаяся в начале века и не затухавшая сорок лет, велась между Пьером Абеляром и его противниками, а по существу была противоборством между различными направлениями схоластики, перераставшим порой в открытое сопротивление авторитету церкви. Абеляра (1079—1142) называли самым блестящим умом того времени. Одаренный сын рыцаря из Бретани предпочел военному ремеслу родителя увлекательные ристалища разума. Он учился у Росцелина, давшего ему своим номинализмом сокрушительное оружие для философской борьбы (ученик не замедлил обратить его против концепции учителя). Он разгромил популярного тогда философа-реалиста и педагога Гильома из Шампо, не оставив камня на камне от его аргументов, «выкорчевал бесплодную смоковницу» Ансельма из Лана. Слава его росла. Вокруг Абеляра собрались самые любознательные и самые дерзкие студенты. Однако самолюбие и гордыня Абеляра равнялись его талантам. Он гордился тем, что не знал поражений ни на философских диспутах, ни в любви. Самомнение Абеляра не у всех вызывало симпатию, и его роман с молодой девушкой Элоизой кончился для него трагически. Он был вынужден удалиться в монастырь, однако и здесь продолжал вести свою философскую борьбу.

Абеляр не был сторонником ни номинализма, ни реализма. Он сформировал собственную позицию, получившую название концептуализма. Согласно ей универсалии реально не существуют, как существуют единичные вещи. Однако в сфере разума универсалии как бы обретают реальность в качестве понятий как результат абстрагирующей деятельности ума. Абеляр рационализировал отношение веры и разума, поставив обязательным ее предварительным условием понимание. В своем сочинении «Да и нет» Абеляр великолепно разработал методы диалектики, чем значительно продвинул схоластику вперед и способствовал ее логическому оснащению для обособления от веры. В этических взглядах Абеляра чувствовалось сильное влияние номиналистического индивидуализма. Однако, хотя в философском смысле Абеляр не всегда приходил к самым радикальным выводам, его часто обуревало желание довести до логического конца истолкование христианских догматов и при этом он естественно приходил к ереси. С присущей ему страстностью он громогласно выступал против авторитета церкви. Полемическая острота этих выступлений усугублялась тем, что основным противником Абеляра был столь же блестящий и столь же самолюбивый человек Бернар Клервосский.

Бернар Клервосский (1091—1153) принадлежал к знатному бургундскому феодальному роду. В юности он вступил в орден цистерцианцев. Духовная экзальтация, доходившая до самоистязания, последовательность в выполнении монашеских обетов, не знающая преград энергия в церковных и политических делах помогли Бернару быстро достичь высокого положения в ордене. Аббат из Клерво властно регламентировал жизнь клира, требуя от него полного и безоговорочного выполнения правил канониката, возвращения к евангельским идеалам бедности, целомудрия, справедливости. Он заставил считаться с собой папский престол и королевскую власть. Бернар неизменно отстаивал теократическую концепцию, был последовательным защитником интересов церкви и папства. Непримиримым было отношение Бернара к любым отступлениям от ортодоксальной церковной доктрины. Он в числе первых усмотрел в рационалистической философии Абеляра угрозу авторитету и учению церкви.