История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Низовой пласт явственно просматривается в «высокой» культуре средневековья, в его литературе и искусстве, подспудно ощущается во всей системе интеллектуальной жизни, движение и изменение которой диктовалось не только ее внутренними закономерностями, но и глубинными влияниями, подчас выраженными неявно потребностями, зревшими в недрах средневекового общества, его народной первооснове. Этот «низовой пласт» не был только «карнавально-смеховым», он предполагал наличие определенной «картины мира», отражавшей особым образом все стороны человеческого и общественного бытия, мироустройства. Каждая историческая эпоха имеет свое мироощущение, свои представления о природе, времени и пространстве, порядке всего сущего, отношениях людей друг к другу. Эти представления не остаются неизменными на протяжении всей эпохи, они имеют свои отличия у разных классов и социальных групп, но в то время являются типичными, показательными именно для этого отрезка исторического времени. Недостаточно констатировать, что средневековый человек исходил из «картины мира», выработанной христианством. Совершенно очевидно, что представления у верующего человека наших дней и средних веков при общности исходных христианских принципов различны. Христианство лежало в основе мироощущения, массовых представлений средневековья, но не поглощало их целиком.

Сознание той эпохи, в его элитарных и низовых формах равно исходило из констатации дуализма мира. Земное существование рассматривалось как отражение бытия высшего, «горнего мира», с одной стороны вобравшее в себя гармонию и красоту своего архетипа, а с другой — представляя его явно «ухудшенный» в своей материальности вариант. Примирение или противостояние двух этих миров — проблема, занимавшая средневековое сознание на всех его уровнях. К этому дуализму восходили универсализм, символизм и аллегоризм, бывшие неотъемлемыми чертами средневекового миросозерцания и культуры.

Средневековое мировосприятие стремится больше к синтезу, чем к анализу. Его идеал — целостность, а не множественное разнообразие. И хотя земной мир представляется ему состоящим из «своего, знакомого» близлежащего пространства и «чужого», далекого и враждебного, но все же обе эти части слиты в неразрывное целое, они не могут существовать одна без другой.

Крестьянин часто рассматривал землю как свое продолжение. Не случайно в средневековых документах она описывается через человека — числом шагов или временем труда, вложенного в ее обработку. Средневековым человеком мир не столько осваивался, сколько присваивался, делался своим в тяжкой борьбе с природой. Неотчужденность — важнейшая черта средневекового мироощущения.

Средневековые литература и искусство не знают интереса к конкретному, детализированному изображению пространства. Фантазия преобладает над наблюдением, и в этом нет противоречия. Ибо в единстве мира «горнего» и мира «дольнего», при котором подлинно реальным, истинным представляется лишь первый, конкретикой второго можно пренебречь, ибо она лишь «затрудняет» восприятие целостности, «замкнутой системы со священными центрами и мирской периферией».

Гигантский мир, сотворенный богом — космос, — включал в себя «малый космос» (микрокосм) — человека, который мыслился не только как «венец творения», но и как целостный, завершенный мир, заключающий в себе то же, что и большая вселенная. Это особенно наглядно отражается в изобразительных попытках того времени, когда макрокосм был представлен как замкнутый круг бытия, движимого божественной мудростью и содержащего внутри себя свое одушевленное воплощение — человека; в средневековом сознании природа уподоблена человеку, а человек — космосу.

Иным, чем в современную эпоху, было и представление о времени. Прежде всего в рутинной, медленно текущей цивилизации средневековья временные ориентиры были расплывчаты, необязательны. И хотя люди отнюдь не были счастливы, «часов они не наблюдали». Они просто не нуждались в точном измерении времени, природный отсчет которого был для них вполне удобен и достаточен. Это «личное», бытовое время средневекового человека двигалось как бы по замкнутому кругу: утро—день—вечер— ночь; зима—весна—лето—осень. Но более общее, более «высокое» переживание времени было иным. Христианство наполняло его сакральным содержанием.

Следует сказать, что и восприятие человеческих возрастов также отличалось от привычных для современного человека. Средневековое общество демографически было молодым. Продолжительность жизни в среднем была невелика. Человек, перешагнувший рубеж сорокалетия, считался пожилым, стариком. Средневековье не знало того особого внимания к детству, глубокой эмоциональности в отношении к детям, столь характерных для нашего времени.