История гражданской войны в СССР. Том 2 [Великая пролетарская революция (октябрь - ноябрь 1917 года)]

«Помимо задачи борьбы с большевиками перед Москвой встала необходимость организовать Временное правительство. Комитет (общественной безопасности. — Ред.) предполагает создать немедленно технический аппарат для обслуживания, продовольствия и снабжения фронта и страны, обеспечив в ближайшем же будущем возможность демократии выразить свою волю относительно характера будущего правительства путём созыва съезда общественных организаций, демократического управления и Советов»[506].

Новый кандидат в Наполеоны понимал, что всё зависит от одного: удастся ли подавить большевиков в Москве. Все силы контрреволюции были сосредоточены на взятии Кремля: это отдавало арсенал в руки белых, укрепляя их тыл и развязывая силы для наступления.

Цепь юнкеров, поставленных ещё ночью 26 октября вокруг Кремля, раздалась только на короткий период утром 27 октября: надо было выпустить роту 193-го полка. С той минуты осада не прекращалась: Рябцев нарушил условия, принятые во время переговоров. В самом Кремле был расположен офицерский лазарет, находился окружной суд, некоторые учреждения. В батальоне 56-го полка оставались командиры, многие из них примыкали к эсерам и меньшевикам. Они уговаривали солдат сдаться. Кроме того в Кремле оказалось 2 броневика под командой офицеров. Они объявили себя нейтральными. Всё это ослабляло гарнизон Кремля. К вечеру 27 октября цепи вокруг Кремля стали плотнее. Подошли новые группы юнкеров. Военно-революционный комитет получил телефонограмму от коменданта Кремля ещё до разрыва переговоров с Рябцевым:

«Юнкера Александровского училища и школы прапорщиков во что бы то ни стало хотят занять Кремль, вооружаются, офицеры студентов обучают стрельбе. Они хотят, чтобы полковник уехал из Кремля. Расставить полк у ворот, в крайнем случае на…»[507]

На этом телефонограмма обрывалась. Разведка Военно-революционного комитета в свою очередь доносила:

«Дежурный член Кулешов из союза булочников сделал нам заявление: на состоявшемся собрании юнкеров в Александровском военном училище постановлено сегодня ночью занять Кремль и арестовать, революционный комитет. Действия начать немедленно»[508].

Военно-революционный комитет собирался было прислать в Кремль пополнение, — говорили даже об артиллерии, — но не успел: Рябцев предъявил ультиматум.

Московская городская дума — опорный пункт «комитета спасения».

28 октября около 6 часов утра к прапорщику Берзину, оставшемуся во главе революционного гарнизона Кремля, прибежал солдат из команды броневиков, заявив, что его срочно зовут к телефону. Берзин удивился: связь давно прервана, а у команды броневиков аппарат в исправности. Берзин прошёл в команду.

По дороге увидел два броневика. На каждом — пушка и пулемёты. Моторы работают. Едва Берзин вошёл, как офицер команды протянул ему трубку телефона:

— Вас требует командующий войсками.

Рябцев заявил, что восставшие разоружены, в том числе и артиллерийская бригада.

«Требую немедленной сдачи Кремля, — говорил Рябцев. — Весь город в моих руках. Все члены Военно-революционного комитета арестованы. Даю срок 25 минут для сдачи. В случае неисполнения открою артиллерийский огонь».

Вся внешняя обстановка — затишье в городе, отсутствие связи с центром вследствие перерыва телефонных проводов с Советом — заставила Берзина, по его словам, думать, что всё сообщённое Рябцевым — правда. Колеблющийся прапорщик, лишь недавно вступивший в партию большевиков, не имея никакого революционного опыта, принял провокационное требование Рябцева без малейшего сопротивления. Сдать крепость, имевшую боеспособный гарнизон и достаточное количество оружия, даже если бы город действительно находился в руках Рябцева, было явным предательством, ударом в спину революционных войск. Предательская добровольная сдача Кремля неизмеримо ухудшила положение революционных войск. Добившись согласия Берзина на сдачу Кремля, Рябцев потребовал: открыть Троицкие и Боровицкие ворота, оставить у ворот пять заложников, снять все посты и караулы, сложить оружие и выстроить 56-й полк у памятника Александру II. Рябцев повторил угрозу — в случае отказа открыть орудийный огонь. На собрании ротных комитетов солдаты выступали против принятия ультиматума.

— Мы Кремля не сдадим, нам всё равно погибать, так лучше погибнем с оружием в руках.

Берзин всё же убедил солдат сложить оружие. Когда Берзин подошёл к заставе у Троицких ворот и заявил, что Кремль приходится сдать, солдат с винтовкой бросился на него:

— А, изменник!

Солдат замахнулся было на прапорщика, но опустил винтовку, потом отбросил её, схватился за голову и пошёл в сторону. За ним понуро поплелись остальные, оставив посты.

Как только Берзин открыл Боровицкие ворота, на него набросились офицеры, сорвали погоны и оружие и избили. Только после его обращения к какому-то генералу с заявлением, что ещё не все караулы сняты, Берзина отпустили обратно в Кремль.