История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I.

VI съезд партии показал, какой силой стала большевистская партия. Ни клевета эсеро-меньшевиков, ни террор правительства не приостановили роста членов и влияния партии. Загнанные фактически в подполье, большевики проявили поразительное уменье сочетать нелегальные и легальные формы борьбы, уменье, выработанное за долгие годы борьбы с царизмом и буржуазией. Партия показала блестящий образец отвоевания масс из-под влияния соглашателей. Большевики шли в полки, работали на фабриках и заводах, в кооперативах, в профсоюзах, всюду мобилизуя массы вокруг лозунгов Ленина.

VI съезд имеет исключительное значение в истории партии. Он заседал перед новым подъемом революции. Апрельская конференция большевиков нацелила партию на перерастание буржуазной революции в социалистическую, VI съезд нацелил партию на вооруженное восстание. Все резолюции и постановления съезда подчинены одной цели - обеспечить победу революции на новом этапе.

Ленина на съезде не было. Преследуемый Временным правительством, он вынужден был скрываться в подполье; Но Ленин был связан с руководителями съезда и давал им необходимые советы. Духом Ленина, его идеями, его твердым руководством и его прямыми, конкретными указаниями наполнены работа съезда, речи и выступления Сталина. Осуществляя дело Ленина, Сталин сплотил партию вокруг боевого и решающего вопроса - свержения буржуазного правительства и захвата власти пролетариатом и беднейшим крестьянством.

Глава девятая.

Корниловщина

1. Подготовка военной диктатуры

Анализ хода революции, данный Сталиным на VI большевистском съезде, скоро получил свое подтверждение в бурно развернувшихся событиях.

Предательская тактика соглашателей в июльские дни развязала силы контрреволюции. Стремясь нагнать потерянное время, буржуазия перешла в открытое наступление. Закрыли ряд большевистских газет. Вывели на фронт революционные части петроградского и других гарнизонов.

Спешили сломить сопротивление пролетариата, пока он не оправился. Лозунгом контрреволюции стало: вернуть все назад к "доброму старому времени".

Сторонники контрреволюции, спасенные соглашателями после июльских дней, энергично принялись не только за большевиков, но и за мелкобуржуазных лидеров. Как и предсказывал Ленин, усилилась травля не только большевистской партии, но и всех демократических завоеваний, в том числе и советов.

Буржуазия открыто заговорила о необходимости вернуться назад - на путь, пройденный историей страны.

Двадцатого августа на "частном совещании членов Государственной думы" - этом легальном центре контрреволюции - Пуришкевич говорил: "До тех пор, пока Россия не получит диктатора, облеченного широкой властью, до тех пор, пока Верховный совет не будет состоять из лучших русских генералов, которые выгнаны с фронта, которые жизнь свою полагали за родину, - до тех пор порядка в России не будет"[422].

Слуга монархии в запальчивости часто выбалтывал лишнее. И в данном случае Пуришкевич выдал тайну буржуазии. Председатель совещания Родзянко поспешил исправить ошибку излишне откровенного реакционера: "Я решительно не согласен и считаю, что в Государственной думе, даже в частном совещании, менее всего возможно становиться на точку зрения призвания к какому-то государственному перевороту, призвания к какой-то диктатуре, которая никогда не происходит, как вам известно, по призыву, а возникает самочинно тогда, когда назреет в ней необходимость"[423].

Успокаивая не в меру болтливого и торопящегося контрреволюционера, Родзянко разъяснил ему, что о диктатуре не декларировать нужно, а тщательно готовить ее.

"Страна искала имя"[424] - так выразил генерал Деникин общее настроение контрреволюции. Таким "именем" одно время могло стать имя Керенского. Он очень решительно расправлялся с большевиками, разоружил революционные полки, ввел смертную казнь на фронте. От него можно было ожидать и в дальнейшем выполнения планов буржуазии, он казался приемлемым и для союзных империалистов. Подавляя большевистское движение и прибирая к рукам армию, Керенский меньше запрашивал от "союзников", чем более правые кандидаты. Бьюкенен прямо писал о Керенском:

"Защищая продолжение войны до конца, он отвергал всякую мысль о завоеваниях, и. тогда как Милюков говорил о приобретении Константинополя как об одной из целей России в войне, он (Керенский. - Ред.) энергично отрекался от солидарности с ним"[425].

С помощью Керенского Англия могла добиться продолжения войны и не отдавая Константинополя, который был в свое время обещан царю "союзниками". Но против Керенского были генералы и руководители буржуазных, партий. Они боялись близости Керенского к советам и не доверяли его личным качествам. Родзянко и его друзья считали за лучшее опереться на человека сабли, чем на политика. Говорили о генерале Алексееве, останавливались на адмирале Колчаке, но когда Корнилова назначили главкомом, поиски прекратились. "Имя" было найдено.