История греческой литературы Том II

Вероятно, ввиду слишком специального характера речей Исея, новые историки литературы ценят его невысоко, нередко сомневаются в необходимости принимать в соображение его деятельность при изложении истории аттического красноречия, видят в нем простого продолжателя Лисия, даже плохого писателя (по отзыву Нибура), приобретшего значение только благодаря тому, что он считался учителем Демосфена. Однако в таких отзывах есть много преувеличенного и неверного.

Действительно, нельзя сказать, что Исей был только подражателем Лисия и что у него нет никаких собственных заслуг. Мало того, без Исея не только ранняя деятельность Демосфена остается совершенно непонятной, но и вообще в позднейшем красноречии было много следов влияния этого, правда, одностороннего, но весьма оригинального писателя.

По мнению Дионисия (гл. 1), Исей прославился главным образом потому, что был учителем Демосфена. Дионисий руководился в выборе писателей, принятых им в канон[206]

, тем что эти писатели могли иметь значение типичного представителя какого-либо направления в развитии красноречия. "...Если бы, — говорит он, — кто-нибудь спросил меня, почему я остановился в этом выборе, наряду с Исократом и Лисием, на Исее, подражателе Лисия, то я указал бы на ту причину, что, по моему мнению, зачатки и зародыши силы Демосфена, которую все считают наиболее совершенной, коренятся именно в произведениях Исея и от него берут свое начало" (гл. 20).

Как уже сказано выше, Исей был единственный из дошедших до нас ораторов, чуждавшийся политической деятельности и избравший себе узкую специальность адвоката по судебным делам для частных лиц.

Оба эти факта очень интересны: если Исей был афинским гражданином, то такое безучастное отношение к политике родного города было бы действительно выдающимся исключением. Даже Лисий, несмотря на свое сицилийское происхождение и на свое положение метека, имел определенные политические убеждения и, хотя косвенно, принимал участие в политической борьбе. Что же касается второго факта, то такая узкая специализация ясно показывает ремесленный характер, который мало-помалу начало принимать ораторское искусство.

Был ли Исей учеником или подражателем Исократа и Лисия — неизвестно, но во всяком случае он тщательно изучал их произведения. Это видно уже по тому, что в немногих сохранившихся до нас речах он тщательно избегает "зияния", а это правило впервые ввел в красноречие Исократ. Так, в самой ранней речи Исея (V) еще нет никакого следа этого принципа; в семи других (II, III, IV, VI, IX, Χ, XII) этот принцип проводится, но редко. Но, с другой стороны, в речах VIII (375 г.) XI, (359 г.), VII (353 г.) и в I Исократ уже придерживается этого принципа, так же как и в фрагментах 7-м (по изданию Зауппе) и 10-м; однако нигде Исей не проводит этот принцип так строго, как Исократ.

Влияние Лисия и Исократа на Исея видно и по тому обдуманному и точному языку его речей, который был выработан для аттической прозы этими двумя ораторами. Отдельные части своих речей Исей также строит по примеру Лисия и Исократа. Так, в проэмиях (введениях) и диэгезах (изложениях дела) судебных речей Исея несомненно чувствуется влияние Лисия, хотя Исей в общем ведет рассказ более сжато, коротко и с большей деловитостью, заботясь не столько о том, чтобы расположить симпатии судей в пользу своего клиента, сколько о том, чтобы возможно точнее и яснее представить им обстоятельства дела и все особенности данного случая. Но в аргументации (приведении доказательств) и отчасти в эпилогах (заключениях речи) он дает более полное изложение, чем Лисий: обыкновенно в эпилогах он рекапитулирует предшествующие рассуждения, иногда обращается к судьям с напоминанием об их обязанностях.

Исей вообще пользуется всеми художественными средствами образного и богатого фигурами стиля Исократа. Так, "фигуры мысли", например риторические вопросы, встречаются у него чаще, чем у Лисия (см., например, речь VIII, 28). Особый интерес, однако, представляют у Исея два приема: один, касающийся "экономии" (композиции, построения) речей, другой — особенности аргументации.