История яда

В ночь на 30 апреля 1945 года револьверная пуля прервала жизнь безумца, устроившего пятилетнюю кровавую баню в Европе. Подобно мифическому скорпиону в кольце огня, Гитлер «укусил» сам себя, дабы избежать справедливого возмездия. В политическом завещании, написанном в последние часы перед самоубийством, диктатор назначил своим преемником гросс-адмирала Деница. Позаимствовав идею подводной войны у своих предшественников, этот военачальник в самом начале боевых действий организовал флотилии штурмовых подлодок. Словно волчьи стаи, набрасывались они на караваны судов, медленно и с опаской бороздивших Северную Атлантику. Англичане и американцы несли огромные потери; само Соединенное Королевство оставалось порою без боеприпасов. Военный корабль «Германия», командовать которым поручили Деницу, навсегда утратил былое значение и вступал в сражение только в самом конце, чтобы свести к минимуму потери в живой силе.

1 мая Генрих Гиммлер, человек, для которого предавать было столь же естественно, как дышать, нанес адмиралу визит. Шеф СС некогда без ведома Гитлера вступил в тайные переговоры с графом Бернадоттом, полномочным представителем Всемирного конгресса евреев, и теперь хотел заручиться поддержкой адмирала на предстоящем процессе. В ответ на эту просьбу Дениц, в соответствии с гитлеровским завещанием, отстранил Гиммлера от должности. Уже через пять дней бывший рейхсфюрер осознал наконец, сколь несбыточной была его мечта: по всей Германии началась облава на нацистов, оставалось только поскорее уносить ноги.

Гиммлер поспешно сбрил знаменитые усы, служившие своего рода опознавательным знаком, и нацепил на себя первый попавшийся мундир. К несчастью, он оказался формой офицера тайной полиции. Крайне подозрительное одеяние живо привлекло внимание британских спецслужб; сомнительного типчика арестовали и скоро установили, что он является высшим нацистским должностным лицом.

Девять месяцев спустя английская разведка задержала некоего крестьянина, трудившегося на ничем не приметной ферме в Шлезвиг-Голштейне. Человек, назвавшийся Францем Лянгом, на самом деле оказался Рудольфом Гессом. Поначалу он, равно как и Гиммлер со товарищи, надеялся войти в последнее национал-социалистское правительство, но в конце концов махнул на все рукой, да и то верно — быть бы живу!

Поимка Гесса была событием огромной важности: ведь этот человек заведовал политическим отделом по управлению концентрационными лагерями и являлся комендантом лагеря в Аушвице. Таким образом, он был повинен в смерти, по меньшей мере, полутора миллиона человек. Гесс был личностью вполне заурядной, если не сказать больше, но именно такой человек и нужен был Гиммлеру.

Его бесцветное детство протекало в крайне набожной и пуританской семье. Отец семейства, с самого начала прочивший сына в священники, старался вдолбить ему в голову невероятно строгие нравственные правила; главной добродетелью у Гессов считалось послушание. Приказы старших не обсуждались. Кроме того, необходимо было соблюдать сложнейшую субординацию в отношениях с близкими и дальними родственниками, знакомыми и слугами. В таких условиях воспитанник становился либо бунтарем, либо посредственностью. В последнем случае человек мог действовать только в соответствии с приказами и инструкциями, спускаемыми сверху. Гесс, воспитанный в обстановке беспрекословного повиновения, превратился в настоящую «машину смерти», всегда готовую выполнить любое приказание. Управляющий лагерем Аушвиц никогда не обсуждал и не ставил под сомнение директивы, которые получал от своего чокнутого начальства.

Рудольф потерял отца в начале Первой мировой войны. Через год пятнадцатилетний юнец, скрыв свой настоящий возраст, вступил в действующую армию и ушел воевать на турецкий фронт. Получив несколько ранений, а заодно и наград, Гесс в семнадцать лет стал самым молодым унтер-офицером германских вооруженных сил. Ему удалось вместе со своим отрядом пробраться через Анатолию и Балканы на родину, не попав при этом в плен. Когда Германия потерпела бесславное поражение, Гесс, подобно множеству своих ровесников, пережил настоящий шок и так и не смог свыкнуться с мирной жизнью. Он снова поступил на службу в восточнопрусские пограничные части, а затем принимал непосредственное участие в одной из смертоубийственных операций, проведенных группой Россбах — французским корпусом, прославившимся своими зверствами и различными злоупотреблениями в балтийских провинциях.