История яда

Морозник менее опасен, чем волчий корень, потому что отравление им обычно сопровождается рвотой. Рвотные позывы, которые стимулирует этот алкалоид, на самом деле являются наилучшим противоядием. Данная система защиты, однако, перестает срабатывать, если токсический элемент проникает через рану прямо в кровь. В этом случае отрава действует гораздо сильнее и быстрее.

Под другими широтами охотники добывали яд из лилейных, кутровых и прежде всего молочайных.

XVI век: вслед за романтической эпохой великих географических открытий наступает время прагматиков-конкистадоров. Военные и миссионеры, ученые и авантюристы всех мастей отправляются на поиски новых земель. Цели у всех абсолютно разные; объединяет их другое: никто не питает прекраснодушных иллюзий и мало кто верит в сказку о добром дикаре. Земли, к которым так страстно стремились колонизаторы, были населены народами, находившимися на различных стадиях развития. Карибы с бассейна Амазонки по уровню цивилизации разительно отличались от своих соседей с Альтиплано. Так что завоевателям приходилось всякий раз применяться к конкретной ситуации.

С тех пор как Христофор Колумб в 1492 году высадился на землю, захваченную именем католических королей, экспедиции следовали одна за другой. У Колумба, человека скорее миролюбивого, нежели воинственного, на самом деле была душа первооткрывателя, а не завоевателя. Те, кто шел вслед за ним, оказались людьми менее щепетильными. Первые страницы истории Нового Света они писали кровью. Вскоре и Африка, хотя и с некоторым опозданием, пережила пору захватов и аннексий.

Аборигены почти повсеместно считали европейцев неведомым племенем, вторгшимся в их страну с целью нарушить уже и без того расшатавшийся социально-экономический баланс. Несмотря на то, что отряды завоевателей были малочисленны, они сумели одержать верх. Их сила состояла в огнестрельном оружии, убивавшем быстро и с большого расстояния. Пришельцы усаживались верхом на каких-то неизвестных животных, становясь похожими на кентавров.

Силы их от этого во много раз умножались. Ну и нагнали же всадники Эрнана Кортеса страху на воинов Монтесумы! А в распоряжении у коренных жителей завоеванной страны имелись только дубины, палицы да топоры (нередко каменные), а в лучшем случае — дротики и стрелы, с помощью которых можно было поражать противника на расстоянии. Их острия они, случалось, смазывали смертоносными ядами, чтобы хоть как-то компенсировать свою военную немощь.

Вслед за отравленными стрелами

Большинство ядов, использовавшихся на войне и охоте, растительного происхождения, и, естественно, их выбор зависел от флоры конкретного региона.

Первобытные племена эскимосов, проживавших на крайнем азиатском Севере, располагали очень скудной ядовитой флорой, сводившейся к нескольким разновидностям токсичных анемонов.

Дальше на юг — от о. Сахалин до высокогорных плато Сиккима, Непала, Бутана и Ассама (попутно захватывая и южнокитайскую провинцию Юньнань) — лучники наиболее широко применяли волчий корень.

Субтропическая и тропическая ядовитая растительность по богатству и разнообразию не идет ни в какое сравнение с северной. Туземцы, которых окружают целые россыпи ядов, пользуются ничтожно малым количеством их видов. Глубокий знаток тамошней флоры вполне мог бы взять на себя управление туземным обществом. Черная Африка изобилует растительными и животными ядами. Южноафриканские бушмены и готтентоты смазывали стрелы и дротики ядами животного происхождения, главным образом, змеиными. Наконечники они специально делали очень тонкими, чтобы те наверняка сломались и яд успел проникнуть в рану. Отправляясь на охоту или на войну, африканцы всегда прихватывали с собой немного яда и кисточку, с помощью которой смазывали оружие. Поразив свою жертву, бушмены терпеливо за ней гнались, пока яд не оказывал наконец свое действие. Когда животное умирало, они, по примеру своих древних кельтских коллег, поспешно отрезали пораженную часть и выбрасывали ее, а остаток туши безо всякого ущерба для себя съедали.