История Индии

Когда Махмуд дошел до Ганга, разграблен был и сам Каннодж. Похоже, столица Пратихаров с ее «семью крепостями и десятью тысячами храмов» была почти беззащитна. И к ней подступили беспощадный Газневид и его кровожадные фанатики. Аль-Утби цитирует письмо, которое написал Бхимпал — вероятно, царский сын — одному из наименее склонных к пораженчеству советников отца. Он призывал индусов сопротивляться этой новой форме тотальной войны. Письмо выдает нерешительность Бхимпала.

Султан Махмуд не таков, как государи Хинда… Нужно найти спасение от него, ибо армии бегут от одного лишь имени его и его отца. Мне видится, что рука его гораздо сильнее твоей, поскольку он никогда не довольствуется одним ударом меча, и его войско никогда не довольствуется взятием одной горы из многих. Значит, если решишь бороться с ним, ты будешь побит. Впрочем, поступай, как сам знаешь^{151}.

Из этой кампании Махмуд вернулся с богатой добычей в 20 000 000 дирхемов, 53 000 рабов и 350 слонов. Затем последовали еще более дальние походы туда, где сейчас находится Мадхья-Прадеш, на раджпутов династии Чандела. Эти набеги оказались не столь успешны, но в 1025 году он нацелился на Сомнатх — еще один город-храм и место паломничества. Чтобы добраться до священного места берегом полуострова Саураштра, требовалось пересечь «пустынные земли» Раджастхана от Мултана до Джайсалмера и зайти далеко в глубь Гуджарата. Для Махмуда это были новые земли и самый рискованный поход. Но, взяв с собой только верблюдов и конницу, он пересек пустыню, чем сильно удивил врага, и в кратчайшие сроки добрался до Саураштры.

Укрепления Сомнатха выглядели весьма внушительно. Но оказалось, их охраняют не войска, а полчища брахманов и вереницы паломников. Плохо вооруженные, они бросались на врага в слепой ярости, защищая знаменитый храмовый лингам (фаллический идол повелителя Шивы). Для опытных солдат Махмуда с веревками и лестницами взобраться на стены было делом техники. Дальше последовало такое побоище, что даже мусульманские летописи не в силах скрыть, как тяжело пришлось захватчикам. Одна из них упоминает, что «ужасающая резня» произошла перед храмом.

Толпа за толпой входили защитники в храм Сомнатха, сжимая шеи руками, плакали и страстно молились ему (идолу). Затем двигались вперед, их убивали, и лишь немногие остались в живых… Число мертвых превысило 50 000^{152}.

Взятая в храме добыча золотом, серебром и камнями составила 12 000 000 дирхемов. Но больше, чем добыче, Махмуд был рад возможности разрушить огромный позолоченный лингам. После того как с лингама сняли позолоту, он самолично «обрушил на него свой меч», хотя здесь скорее потребна кувалда. Затем куски идола были увезены в Газни и вделаны в ступени новой мечети Джами Масджид, чтобы их там попирали ногами правоверные мусульмане.

Этот жест набожности (или, если угодно, святотатства) ознаменовал зенит в судьбе Махмуда. Он предпринял еще один поход в Индию, вылазку в Синд, но в 1030 году умер. Память он оставил о себе долгую. «Махмуд был царем, давшим миру счастье и прославившим мусульманскую веру», — пишет Феришта. Историк признает, что иногда Газневи был подвержен, как говорили некоторые, «презренному пороку алчности», но всякий раз, как он утверждает, это делалось из благородных побуждений^{153}. Махмуд оказывал покровительство великому ученому аль-Бируни, а также поэту Фирдоуси, хотя последний и считал его скрягой. Он украсил город Газни и превратил его в процветающую столицу. Даже противники-индусы не могли обвинить его ни в чем, кроме жестокости и идолоборчества.

Трудность изучения столь хорошо задокументированной биографии состоит в том, что избыток сведений может запутать. Излишнее прилежание летописцев порождает преувеличения и повторы. Несмотря на все жестокие и грабительские походы, Махмуд захватил очень мало земель. Во время его правления были присоединены только владения Шахи в Пенджабе. В других районах — в Кашмире, центральной Индии, в Гуджарате — он даже не пытался ни закрепить завоевания, ни обеспечить присоединение новых территорий. На самом деле ему и самому не всегда бывало просто уйти. Крупные раджпутские крепости Гвалиор и Калинджар так и не покорились, хотя он нападал на них. Все попытки обратить индийских князей в ислам и сделать своими вассалами принесли очень скоротечные результаты.