История Индии

Хотя Махмуд и считается военным гением, в Индии его поклонников немного. Окажись Сатана в индийском пантеоне, этот полководец бесспорно был бы признан его аватарой. Он был «ущербен сверх всякой меры». Птядя на себя в зеркало, он однажды заметил, что вид царя должен радовать глаз подданных, но природа обошлась с ним так своенравно, что он теперь может олицетворять несчастье^{150}

. Его империя, которая протянулась от Каспийского моря до Инда, являла собой еще более потрясающее зрелище. Какие несчастья могут быть у того, кто сумел собрать все воедино? Воплощая в жизнь заповеди о долге всякого честного мусульманина истреблять неверных, Махмуд был вынужден содержать и обеспечивать значительную регулярную армию, чтобы Газни был не просто столицей, а средоточием власти и оплотом ислама. Он решил, что этого проще всего добиться, если хорошенько потрясти неверных соседей и отобрать их пресловутые сказочные богатства. Поэтому он взял себе за правило ежегодно совершать набеги во славу Божию и во славу Газни. Вознамерившись, как объясняли, «прославить каноны веры, принести закон и слово правды и явить силу правосудия, он обратил свой взор к Индии». Начало было положено шестнадцатью кровопролитными набегами за несколько месяцев после сезона дождей 1000 года.

Благодаря сообщению современника аль-Утби и некоторым дополнениям Феришты, о вторжениях Махмуда Газневи известно больше, чем о каком бы то ни было походе со времен Александра Македонского. Мы знаем даже несколько дат. Если взять за отправную точку день, когда Махмуд нанес сокрушительное поражение Джайпалу, которого все еще терзало чувство долга, — то есть 8 день месяца мухаррам 392 года хиджры (27 ноября 1001 года), то датировка дальнейших событий согласуется очень хорошо. Эта битва произошла под Пешаваром во время второго вторжения Махмуда. На сей раз Джайпал, он же «враг Божий», «презренный гяур», «грязный язычник» и т. д., командовал гораздо меньшими силами. Тут он потерял «всего» 15 000 человек, а сам был взят в плен вместе с многочисленной родней. Хотя Джайпала и освободили за выкуп в 50 слонов, он посчитал, что, сдавшись в плен, нарушил правила своей касты. Он поступил благородно — отрекся от престола в пользу сына, Анандапала. Затем он, подобно Калану, взошел на собственный погребальный костер.

В 1004 году Махмуд вернулся в Индию. На этот раз он перешел Инд и после ожесточенной битвы взял город Бхатия (предположительно, на реке Джелум). Но там его застал сезон дождей и стали тревожить вылазки противников — он растерял большую часть добычи и собственного обоза. На следующий год он решил напасть на Мултан, где эмир, хотя и был мусульманином, исповедовал исмаилизм — шиитскую ветвь ислама. Анандапал отказался обеспечить Махмуду безопасный проход через свои владения, и вскоре его земля снова ощутила на себе «длань убивающую, заточающую, отнимающую и сжигающую». Мултан пал, «мятеж, враждебность и ересь были подавлены», а слава о Махмуде донеслась до Египта. Аль-Утби восторженно писал, что она превосходит славу самого Александра.

Набеги продолжались. В 1008 году Анандапал потерпел от Махмуда самое сокрушительное поражение. В тот раз Махмуд овладел всем Пенджабом, а затем взял мощную крепость и храм в долине Кангра (Химачал-Прадеш), где хранились сокровища династии Шахи. Оттуда Махмуд вывез золотые слитки по 180 килограммов каждый и серебряную глыбу весом в 2 тонны, а монет — на семьдесят миллионов царских дирхемов. Там же оказался разборный дом, весь из чистого серебра. Но Махмуд никак не мог насытить жажду убийства, порабощения индусов и присвоения чужого добра — его аппетит разгорался. В 1012 году жажда привела его в Тканесар — древнюю столицу Харши, к северу от Дели. Анандапал, чье царство сократилось до маленького клочка земли в восточном Пенджабе и чье положение почти не отличалось от положения вассала, попытался вмешаться. Он предложил Газневиду выкуп слонами, драгоценными камнями и уплатой ежегодной дани. Предложение было отвергнуто, Тканесар вскоре пал, а «султан вернулся с таким количеством награбленного добра, что не смог его пересчитать». «Благодарение Богу, защитнику всего мира, что он снискал такую честь для ислама и всех мусульман», — пишет аль-Утби.

В 1018 году пришел черед Матхуры, знаменитого места паломничества, священного для почитателей повелителя Кришны, известного скульптурами времен династии Гуптов. Колоссальные каменные изваяния главного храма Матхуры поразили даже Махмуда. Уже озабоченный постройкой в Газни медресе и мечетей, он подсчитал, что для сооружения подобного храма требуется по меньшей мере двести лет и сто миллионов дирхемов. Аль-Утби указывает, что храм «просто невозможно описать». Но осквернить его посчитали возможным. После того как со священных изображений ободрали тонны золота, серебра и драгоценных камней, храм постигла та же участь, что и многих других до него — его «сожгли огнем и нефтью и сравняли с землей».