История Индии

Объединение Маратхи и оппозиция раджпутов, которую надеялся создать царевич Акбар против своего отца, так никогда и не воплотились в жизнь. Когда армии Моголов наводнили северные земли Маратхи, Шамбхаджи предпочел остаться глухим к мольбам царевича о всеиндийском восстании и сосредоточил вместо этого внимание на прибрежных соседях, например на маленькой, но ожесточенной войне с португальцами в Гоа. В отчаянии царевич Акбар в 1687 году сел на корабль, идущий в Персию. Он, как и некогда Хумаюн, надеялся заинтересовать шаха — но напрасно.

Между тем армии Аурангзеба успешно продвигались вперед, хотя и не одерживали убедительных побед. «Стратегия Моголов по отношению к Махараштре не отличалась хитростью, она была основательной»^{286}. Земли маратхов подверглись разграблению, а запуганные дешмукхи переходили на имперскую службу в качестве мансабдаров. Но крепости редко стоили того, чтобы их штурмовать, а основные силы врага оказались слишком коварными, чтобы вступать в битву. Становилось понятно, что полное завоевание царства Маратха потребует большего вложения имперских ресурсов, чем предполагал Аурангзеб^{287}

.

Императору был крайне необходим осязаемый успех, и он повернул на Биджапур. В 1684 году восьмидесятитысячная армия вторглась в султанат и не столько победила, сколько подавила всякое сопротивление. Город и султан сдались после отчаянной осады, продолжавшейся больше года. Царство стало провинцией Моголов, аристократию включили в могольскую иерархию, а султан стал постоянным пленником в лагере падишаха. Вскоре к нему присоединился и его оппонент из Голконды. Этот султанат был оккупирован в 1685 году, а окончательно пал, вместе со своей великой цитаделью Голкондой, в 1687-м. Он также вошел в состав империи.

Аурангзеб считал, что оба султаната заслужили наказание за содействие неверной Маратхе. Особенно сладкой была месть правоверных в Хайдарабаде. Т&м конфисковали множество сокровищ, осквернили храмы, убили брахманов, а индусов всех каст обязали выплачивать джизью. Но даже среди алимов возникло значительное волнение из-за того, как император обошелся с исламскими государствами. Их немусульманские подданные, особенно военная аристократия, руководимая кастой наяков из бывшей Виджаянагарской империи, никогда не подчинились бы Моголам. А дворяне Декана, которые, однако, зачастую были персидского происхождения и шиитских убеждений, ставшие теперь влиятельными эмирами, сохранили чувство региональной и культурной идентичности. Внутри военной иерархии Моголов они сформировали влиятельную группу, на которую эмиры севера Индостана смотрели с подозрением.

Миссия Аурангзеба на юге достигла высот славы, когда в 1688 году потомок Шиваджи Шамбхаджи вместе со своим первым министром-брахманом попал в засаду и был пленен. Шамбхаджи, которого привели в лагерь Великого Могола, умудрился оскорбить и падишаха, и Пророка. За это его пытали и расчленили, сустав за суставом, конечность за конечностью. Несомненно, эта процедура символизировала планы Аурангзеба на царство Маратха.

Раджарам, брат Шамбхаджи и некогда его соперник, принял мантию власти Шиваджи, но был осажден в крепости Райгарх. Он бежал на север, к владениям маратхов в Тамилнаде. 7 км, укрепившись на высотах Джинджи, он вскоре был осажден другой армией Моголов. Осада Джинджи длилась восемь лет (1687–1697) и составила большую часть правления Раджарама. Время от времени отряды маратхов со всех сторон сильно наседали на моголов и столь успешно лишали их ресурсов, что осаждающие становились осажденными. Интриги приводили к патовым ситуациям. Когда крепость в конце концов пала, Раджа-раму и его людям позволили бежать.

Аурангзеб лично никогда не был в Джинджи. И затянувшееся сопротивление Раджарама не стало причиной пребывания императора в Декане. Истинная причина заключалась в непримиримости банд маратхов из Западных Гхатов. Там император, которому было давно за 70, вел свои изнуренные армии от крепости к крепости, напрасно платя за каждую все более дорогую цену. Он считал эту кампанию джихадом и, наряду с такими благочестивыми делами, как переписка Корана и вышивка тюбетеек для правоверных, полагал достойным окончить свои дни на пути к очередной цитадели проклятых идолопоклонников.

Но подобная зацикленность на мелочах, вроде сопротивления Махараштриев, не шла на пользу империи в целом и привела к совершенно обратным результатам в случае с маратхами. Частично в этом виноват ландшафт. Трудно представить себе нечто менее удобное для военной машины Моголов, чем скалистые Гхаты. С севера на юг перпендикулярные откосы защищали дикую страну заросших деревьями ущелий и бесплодных холмов, где каждая гора была естественной крепостью, а каждая долина — потенциальной ловушкой. Меж спекшихся камней береговой линии Конкана и опаленной степи центральных районов Декана на сотни миль тянется тот же самый рубленый ландшафт. Превосходящая артиллерия Моголов и их тяжелая кавалерия были тут скорее обузой.