История Индии

Гокхале — лектор Бомбейского университета — и Мехта — парс, работавший юристом — считали, что нужно набраться терпения, и делили время между председательством в Конгрессе и участием в совете вице-короля. Тилак же, происходивший из того сообщества брахманов, из которого выросло государство Маратха с его пешвами, знал общественное мнение из опыта работы редактором в газетах Маратхи. Тут и придание политической окраски празднествам, связанным с культом Ганапати (Ганеши), и патриотические марши неповиновения Шиваджи, и осторожные бойкоты и акции гражданского неповиновения. В 1897 году Тилак описал самый известный из подвигов Шиваджи — как тот выпустил кишки биджапурскому полководцу Афзал-хану с помощью страшных стальных когтей. Вскоре был убит британский офицер, и Тилака обвинили в подстрекательстве. Он, как козел отпущения, был приговорен к тюремному заключению за первый приписанный ему террористический акт. Это превратило Тилака в жертву политических репрессий. Новое убийство, в 1908 году, всколыхнуло весь Бомбей. Тилак сделал важное открытие — последствия экстремистской риторики могут превосходить то, к чему эта риторика призывает.

Такие просвещенные бенгальцы, как Ауробиндо Гкош, социальный и религиозный реформатор, и Рабиндранат Тагор — поэт, философ, просветитель и первый индийский лауреат Нобелевской премии по литературе, — тоже внесли свою лепту в эту борьбу. Гкош выступал за пассивное сопротивление, а Тагор — за физическое, но оба оказали сильное влияние на образование и экономику. И оба оказались драматическим образом вовлечены в водоворот раздела Бенгалии в 1905 году. Первая фаза национальной борьбы подошла к апогею, на этом этапе характерной приметой времени была не столько резкость решений Конгресса, сколько обходительность Британии и величайшего из ее проконсулов.

Разделяй и властвуй

Джордж Натаниэль Керзон, барон Кедлестон, сконцентрировал в своих руках такую власть, какой не было ни у кого из британских вице-королей. Об Индии он мечтал, еще когда учился в Итоне. В 1890 году он во время обеда в палате общин заявил, что стать вице-королем — его самая амбициозная мечта^{372}

. С точки зрения происхождения, ему там было самое место. Резиденция вице-короля в Калькутте, построенная Уэллсли столетием ранее, была скопирована с Кедлестон-холла, фамильного имения Керзонов. В общем, в Индии его словно поджидал родной дом.

Интересно, что зарабатывать он предпочитал, путешествуя и делая записи не о самой Индии, а о ее пограничье и о пустынях Средней Азии. В представлении Керзона Индия находилась в положении пресловутого алмаза из королевской короны. «Пока мы управляем Индией, — говорил он премьер-министру Артуру Балфуру, — мы — величайшая держава мира». Это делало пост вице-короля алмазом в короне имперского покровительства. И кому же было носить его, как не Джорджу Натаниэлю Керзону, самой выдающейся личности эпохи, как назвал его стихотворец? По всеобщему мнению, Керзон не только был блестящим администратором от науки, но и самым видным империалистом своего времени. Фразой, которая развеивала робкие надежды Конгресса, он ответил Балфуру: «Будет неплохо для Англии, хорошо для Индии и превосходно для всей прогрессивной цивилизации, если мы ясно дадим понять, что не испытываем ни малейшего желания оставить наши индийские владения. Совершенно невероятно, чтобы такое желание изъявили наши потомки»^{373}.

Одним из бесспорных достижений Керзона как вице-короля было учреждение Археологического управления Индии, призванного восстановить и сохранить «величайшую в мире галактику памятников». История Индии зачаровывала его, он знал об индийских языках и обычаях, пожалуй, больше любого британского правителя со времен Уоррена Гастингса. Зато он мало знал о народе Индии, успехах администрирования и унаследованном им упадке. Возможно, это Керзона и не беспокоило. Подобно Тадж-Махалу, которому он уделял много внимания, Индия была великим храмом империи, который он взялся отреставрировать и законсервировать. Страна требовала твердой руки, а не нежностей. История, к великому кладезю которой обращался Керзон, учила, что такое внушительное строение требуется обезопасить извне — от нападений и изнутри — от всякого рода распада. Ради этого он трудился геройски и самоотверженно. Но его пример скорее ужасал, чем вдохновлял, сила его проницательного ума скорее опустошала, чем освещала. Даже жившие в Индии британцы считали Керзона совершенно несносным человеком.