История Индии

Эти призывы не были чем-то крамольным. Сам Ганди в своем воззвании 1858 года требовал от британцев прекратить расовую дискриминацию. Еще до этого высказывалось мнение, что индийское правительство слишком неповоротливо, что даже британцы проявляют больше внимания к нуждам Индии, отправляя в Лондон делегации индийцев и организуя общества в их поддержку. Одной из первых таких организаций была Ассоциация Восточной Индии, основанная в 1866 году Дадабхаи Наороджи, преуспевающим дельцом, членом маленькой, но влиятельной общины парсов в Бомбее. (Парсы исповедуют доисламский зороастризм, родом из Персии.) Большую часть своей карьеры Дадабхаи Наороджи сделал в Лондоне, затем присоединился к возвращавшимся в Индию специалистам, которые возглавили многие из ассоциаций Конгресса. Он сам выступал на первом Индийском Национальном конгрессе и был избран председателем второго. Чтобы представлять мнение индийского народа, он сделался членом парламента в Вестминстере. В 1893 году, являясь депутатом палаты общин, он снова вернулся в Индию и председательствовал на Конгрессе.

Бескомпромиссный империализм Литтона (1876–1880) или выжидательная позиция Дафферина (1884–1888) заставляли применять обманную тактику. Напротив, от либерального вице-короля, такого как лорд Рипон (1880–1884), ожидали, что он будет сочувствовать индийцам, как Гладстон сочувствовал ирландцам, и сможет оказать поддержку национальному движению. Но Рипон вечно пропадал в Лондоне, а через своих представителей в Индии делал гораздо меньше, чем обещал. Он с удовольствием отменил драконовскую цензуру национальной прессы, введенную Литтоном. Еще он учредил органы местного самоуправления, члены которых отчасти избирались, отчасти назначались и отвечали за такие вопросы, как дороги, школы и посевы. Выполнить это оказалось непросто, особенно в Калькутте, Бомбее и Мадрасе, где основная масса образованных индийцев вызывала сильное недоверие властей. Более того, образованные патриоты преуспели в изучении «теории каналов» Наороджи, но мало смыслили в настоящих каналах. Они приветствовали идеи Рипона, ценили политическую инициативу, исходящую снизу, но жадно ожидали возможности пролезть наверх.

Эта тенденция пошла на убыль в 1883 году, когда выглядевший вполне невинным Илбертский законопроект вызвал бурную реакцию среди британцев, живших в Индии. Этот документ, выдвинутый на рассмотрение властями Калькутты, повышал статус индийских судей до уровня, который позволял им судить как индийских, так и британских подданных. Для плантаторов и дельцов, составлявших основную массу белого населения, это было чересчур. Одно дело, когда индус служит судьей, совсем другое — когда он может выносить приговор представителю правящей расы — а может быть, даже представительнице! Такое предположение вызвало безобразный истерический всплеск расизма. Рипона запугивали напоминаниями о Канпуре и Красной смуте. Взамен Синей смуте 1860 года лоялисты обещали устроить Белую смуту, которая разделается с правительством изменников. Они намеревались преподать индийцам урок «неуправляемой, но хорошо организованной кампании»^{367}

. Угрозы подействовали, Илбертский законопроект выхолостили, большинство других реформ Рипона дискредитировали. Вот другая манера общения британцев, отличная от манеры дурбара и гораздо более убедительная. Ее индийцы тоже усвоят в должное время.

Шоу вокруг Илбертского законопроекта разворачивалось в основном в Бенгалии, где британских плантаторов, промышленников и торговцев было больше всего. Но бенгальцы составляли большую часть индийцев, получивших образование на Западе. Они встали на защиту Рипона, их поддержали представители разных верований, каст, классов и народностей по всей Индии. Всеиндийское движение, провозглашавшее «конституционное собрание в поддержку политики правительства», проводило шествия под музыку. Особенно ярким было выступление в конце 1884 года в Бомбее.

Из Мадраса и Майсура (по сообщению «Таймс оф Индиа»), из Пенджаба и Гуджарата они явились сюда, чтобы высказать единую волю. Общины, позабыв о расовых и кастовых разногласиях, подняли знамена, они мчатся в экипажах, толпятся на крышах. Они заполонили даже деревья. Они громогласно приветствуют своего героя, выражая поддержку новой политике правительства^{368}.