История инквизиции

В 1304 году инквизитор брат Ландульфо наложил штраф в сто пятьдесят золотых унций на город Реате за то, что, обвинив официально одного человека в ереси, город не мог доказать своего обвинения.

Таким образом, выступление в роли открытого обвинителя было сопряжено с реальной опасностью, и инквизиция не преминула дать это почувствовать.

Кемадеро.

Донос был менее подвержен критическому разбору, так как тогда инквизитор действовал ex officio; но он не был обычен, и с самых первых дней основания инквизиции розыск стал почти исключительной формой возбуждения дела.[100]

* * *

Все меры, гарантирующие обвиняемого, были, как мы увидим ниже, не только отменены, но на обвиняемого уже заранее смотрели как на виновного. В 1278 году один опытный инквизитор принимает за правило и выставляет всеобщим обычаем, что в областях, сильно подозреваемых в ереси, нужно вызывать на суд всякого отдельного жителя, нужно требовать от него отречения от ереси и подвергать его подробному допросу о нем самом и о других, – допросу, малейшая неоткровенность в котором должна была позднее привести к ужасным наказаниям, которые полагались для впавших снова в ересь. Большие расследования, произведенные в 1245 и 1246 годы под руководством Бернара Ко и Жана де С.-Пьер, показывают, что это не было лишь простым теоретическим выводом. В протоколах говорится о двухсот тридцати допросах жителей маленького городка провинции Авиньона, о ста допросах в Фанжо и о четырехсот двадцати допросах в Мас-С.-Пуэльес.

* * *

Никто, достигший того возраста, в котором, по мнению Церкви, он был ответствен за свои поступки, не мог отказаться от обязанности давать показания перед инквизитором. Соборы Тулузы, Безье и Альби, предписывая требовать клятву отречения от всего населения, определили этот возраст в четырнадцать лет для мужчин и двенадцать для женщин; другие ограничивались объяснением, что дети должны быть достаточно развиты, чтобы понимать значение присяги; третьи считали ответственными всех, начиная с семилетнего возраста; наконец, некоторые определяли предельный возраст в девять с половиной лет для девочек и в десять с половиной для мальчиков. Правда, в латинских землях, где законное совершеннолетие наступало только в двадцать пять лет, никто моложе этого возраста не мог быть вызван на суд; но это препятствие обходили легко: назначали опекуна, под прикрытием которого несовершеннолетнего пытали и казнили; и когда нам говорят, что нельзя было подвергать пытке кого-либо моложе четырнадцати лет, то нам дают возможность составить себе представление о минимальном возрасте, когда человек делался ответственным по обвинению его в ереси.

* * *

Отсутствие считалось неявкой и только увеличивало заранее предполагаемую виновность новым и непростительным прегрешением; кроме того, на практике неявка считалась равной сознанию.

Даже еще раньше, чем возник вопрос об учреждении инквизиции, процесс розыска вошел в судебную практику духовных судов; так, Иннокентий III низложил епископа Кура на основании свидетельств, собранных его комиссарами ex parte, так как епископ, несмотря на неоднократные вызовы, не являлся к ним.

Какое огромное значение придавали этому правилу, ясно из того, что Раймунд де Пеннафорте внес его в каноническое право, чтобы доказать, что, в случаях неявки, показаний, добытых розыском (inquistio), было достаточно для обвинения без litis contestatio, то есть без речей со стороны обвинения и защиты. Поэтому вполне последовательно, что если одна из сторон не являлась на суд, после того как был объявлен вызов о явке в ее приходскую церковь и прошел законный срок, то, не задумываясь, выносили обвинительный приговор in absentia; отсутствие обвиняемого благочестиво замещалось "присутствием Бога и Евангелия" в тот момент, когда читался приговор.

На деле неявка уже оправдывала обвинение. Фридрих II в своем эдикте 1220 года объявил, следуя Латеранскому собору 1215 года, что всякий подозреваемый, который не докажет своей невиновности в течение года, должен быть осужден как еретик; это постановление было распространено и на отсутствующих, которые подлежали осуждению через год после отлучения их от Церкви, безразлично, были ли собраны или нет доказательства против них. Факт, что человек оставался в течение года отлученным от Церкви, не стараясь снять с себя отлучения, рассматривался как ересь, отрицающая таинства и не признающая за Церковью права вязать и разрешать; некоторые из власть имущих были настолько суровы в этом отношении, что собор в Безье грозил карой за ересь всем, кто остался бы отлученным от Церкви в продолжение сорока дней.