История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний

Доктор Ялмар Шахт, экономический царь Гитлера, был дружен с немецкой еврейской элитой, которая поддерживала его и сочувствовала ему. Шахту нравилось общаться с евреями, и он часто посещал изысканные ужины в их домах. Они, в свою очередь, одаривали его перспективными акциями и, по обычаю того времени, передавали инсайдерскую информацию. Шахт неоднократно говорил Гитлеру, что преследование евреев только осложняет его усилия по получению сырья и иностранной валюты. В середине 1930-х годов он постоянно успокаивал еврейских банкиров, что Гитлер не так грозен, как кажется, и что как только он восстановит порядок и процветание, преследование евреев прекратится.

Шахт был интересным человеком. По совету Джона Мейнарда Кейнса, он вылечил гиперинфляцию 1920-х годов. В 1935 году он был одновременно президентом Рейхсбанка, министром экономики и экономическим царем Гитлера. Шахт был экономистом, но не придерживался какой-либо экономической религии. В каждой ситуации он полагался в основном на ощущения и интуицию. Германия была единственной крупной промышленной страной, которая быстро восстановилась после Великой депрессии, и большая часть этой заслуги принадлежит Шахту. Он руководил строительством автобанов и контролировал общественные работы по стимулирующим экономику программам той эпохи. Он был банкиром старой школы, аристократом, и выглядел соответствующе, нося очки без оправы, аккуратные белые волосы, разделенные пробором посередине, и неизменные подтяжки с костюмом в полоску. Он бесконечно курил сигары, на что в присутствии фюрера не отваживался никто другой.

У Шахта были тесные личные отношения с титанами мировых финансов. Великий британский банкир, управляющий банком Англии Монтегю Норман был его близким личным другом и высоко ценил его. Шахт также был хорошо известен старшим партнерам банка JP Morgan. Очевидно, Гитлер и Геринг относились к нему с некоторым благоговением. Он так и не вступил в нацистскую партию, но получил от Гитлера свободу действий в управлении Рейхсбанком. «Он [Гитлер] ничего не понимал в экономике, – писал позже Шахт[200]

. – До тех пор, пока я поддерживал торговый баланс и снабжал его иностранной валютой, он не беспокоился о том, как мне это удавалось». Похоже, что он навязал свое видение немецкого нацизма Норману, который сказал Тому Ламонту из JP Morgan, что нацисты «ведут войну на стороне нашей системы общества против коммунизма. Если они потерпят неудачу, коммунизм победит в Германии, и в Европе может произойти все, что угодно»[201].

Шахт был самоуверенным и высокомерным. Как писал Рон Черноу, Шахт «позволял себе вольности с Гитлером, которые стоили бы другим головы». Шахт не боялся спорить с фюрером, и однажды, когда Гитлер подарил ему картину, Шахт вернул ее, сказав: «Спасибо, но это подделка». Он искусно организовал отказ Германии от внешнего долга и использовал еврейских банкиров Германии для финансирования строительства военной экономики. В конце 1930-х годов он усердно работал над тем, чтобы удержать семейные банки, такие как M. M. Warburg, от эмиграции, и он продолжал говорить им о благородных намерениях Гитлера. К тому времени он должен был уже лучше знать гитлеровские намерения. В то же время Чернов говорит, что Шахт хвастался Гитлеру, как еврейские банковские счета, которым он заблокировал возможность перевода денег из страны, финансировали перевооружение Германии.

Однако со временем у Шахта с Гитлером возникли существенные разногласия. Шахт утверждал, что следует уделять достаточное внимание гражданскому производству и потреблению, а не направлять все ресурсы на перевооружение. Он предупреждал Гитлера о сокращении внутренних расходов и об опасности экономики, построенной почти полностью на военных заказах. В своих речах Гитлер обещал разгромить крупные еврейские универмаги, и Шахт утверждал, что их уничтожение приведет к потере 90 000 рабочих мест и нанесет ущерб экономике. Гитлер прислушался и смягчил риторику, но тем не менее, магазины в конце концов подверглись нападениям нацистских хулиганов, и их еврейские владельцы были вынуждены продать их за гроши.

После легендарной перепалки с Гитлером в Берхтесгадене осенью 1938 года Шахт был заменен Герингом на посту министра финансов[202], хотя сохранил пост в Рейхсбанке. В том же году он был вовлечен в подготовку берлинского переворота, описанного в главе 5. В декабре 1939 года, на рождественской вечеринке в Рейхсбанке, возможно, под влиянием чрезмерного количества праздничного веселья, Шахт подверг резкой критике поджоги еврейских магазинов и синагог в Хрустальную ночь и предложил план эмиграции 50 000 евреев. Когда через несколько недель спустя Гитлер узнал о его высказываниях, он уволил его из Рейхсбанка, но удивительным образом не бросил в тюрьму, как многих других, и Шахту удалось пережить войну.

Германия поглощает компании, принадлежащие евреям