История Карла XII, короля Швеции

Победоносной некогда шведской армии не существовало более, половина погибла от лишений, другие были убиты или пленены. За единый день Карл потерял плод девятилетних трудов и почти ста сражений. Сам он бежал в жалкой повозке вместе с тяжелораненым генерал-майором Хордом. За ним шел небольшой отряд, кто верхом, кто на тележке, а вокруг простиралась пустыня, где не было ни хижин, ни шатров, ни людей или зверей, никаких дорог, вообще ничего, даже воды. Местность сия находится у сорок седьмого градуса широты, и бесплодная сия пустыня делала еще более невыносимым палящее солнце. Лошади падали, люди чуть ли не валились замертво от жажды. Единственным источником влаги оказался найденный к вечеру мутный ручей. Бурдюки были наполнены водой, которая и спасла маленький отряд шведского короля. После пятидневного марша они вышли к берегу реки Гипаниса, сиречь Буга — так именуют ее ныне варвары, которые изуродовали все вплоть до самих имен в тех местах, где некогда процветали греческие колонии.

За Бугом, на самой границе Турецкой Империи, находится небольшой городок Очаков. Жители его, видя отряд вооруженных людей, говоривших на неизвестном языке, отказались впустить их без приказа своего губернатора Мехмед-паши. Король послал к нему нарочного, но сей турок не осмелился самолично пропустить шведов без дозволения сераскера[53]

, чья главная квартира находилась в бессарабском городе Бендерах. Таковая нерешительность Мехмед-паши вполне объяснима для сей страны, где за опрометчивый шаг часто приходится платить жизнью.

Тем временем русские, уже пленившие армию короля, перешли Борисфен и, казалось, сейчас захватят и его самого. Наконец, очаковский паша прислал небольшую лодку для короля и двух-трех особ его свиты. В сей крайности шведам пришлось взять силой то, что не давали им по доброй воле. Несколько человек переплыли в челноках на другой берег, захватили там лодки и вернулись к своим. Это было спасением. Одновременно получился и благоприятный ответ бендерского сераскера. Однако король имел несчастие видеть пленение пятисот человек его свиты и слышать оскорбительные насмешки неприятеля. Очаковский паша через переводчика умолял простить его проволочки, послужившие причиной захвата сих пятисот человек, и не жаловаться на него султану. Карл, учинив ему выговор, почти как своему подданному, обещал исполнить его просьбу.

Комендант Бендер, бывший одновременно и сераскером, и пашой провинции, поспешил прислать к королю агу[54]

с приветствиями, роскошным шатром, провизией, повозками и всяческими предметами обихода, равно как и почетный эскорт для сопровождения в Бендеры. Таков обычай турок — доставлять все необходимое для следования в пути не только послам, но и тем высоким особам, которые ищут у них убежища.

КНИГА ПЯТАЯ

Состояние Оттоманской Порты. Карл в Бендерах.

Август возвращается на трон, датский король нападает на Швецию. Прутская история

Турецкой Империей правил тогда Ахмед III, возведенный на престол в 1703 г. вместо брата своего Мустафы, благодаря перевороту, сходственному с тем, который отдал английскую корону Иакова II его зятю Вильгельму[55]

. Мустафа, находившийся под влиянием ненавистного всему народу муфтия[56], восстановил противу себя всю Империю. Войско, с помощью коего намеревался он покарать недовольных, присоединилось к восставшим. Он был схвачен, торжественно низложен, а брат его извлечен из сераля[57] и сделан султаном. Все сие произошло почти без пролития даже единой капли крови. Ахмед заточил бывшего султана в константинопольский сераль, где тот и прожил еще несколько лет, к величайшему изумлению всей Турции, привыкшей видеть смерть своих государей сразу после их низложения.

Новый султан в награду за доставленную ему корону казнил всех министров, генералов, янычарских начальников и прочих других, участвовавших в сем деле, опасаясь, как бы их не соблазнил и второй переворот. Пожертвовав столькими отважными людьми, султан ослабил силы Империи, однако же укрепил свой трон, по крайней мере, на несколько лет. Засим предался он собиранию сокровищ. Это был первый из Оттоманов, кто осмелился хотя бы незначительно изменить деньги и ввести новые налоги. Однако из страха перед бунтом он должен был остановить оба эти начинания. Алчность и тирания султанов распространяются обычно только на высших чинов Империи, которые вне зависимости от своего положения все поголовно суть домашние рабы своего государя. Но зато остальные мусульмане пользуются полной безопасностью и не боятся ни за свою жизнь, ни за свободу, ни за имущество.