История химии с древнейших времен до конца XX века. В 2 т. Т. 2

Опыты М.В. Ломоносова 1756 г. могли бы оказать существенное влияние на развитие химии, если бы их результаты были опубликованы своевременно. Они открывали путь к правильному истолкованию причины изменения массы вещества при окислении^{122}.

В историко-химической литературе часто приводится следующая цитата М.В. Ломоносова: «нет никакого сомнения, что частицы из воздуха, непрерывно текущего на кальцинируемое тело, смешиваются с последним и увеличивают его вес»^{123}. Из этих слов русского ученого Б.Н. Меншуткин сделал далеко идущие выводы о том, что Ломоносов признал роль воздуха в увеличении массы прокаливаемого металла. Однако современный анализ последующих трудов российского академика убеждает нас в обратном. В диссертации «Об отношении количества материи и веса», написанной в 1758 г. после проведения опытов по обжигу металлов в запаянных и открытых ретортах, не содержится никаких упоминаний о роли воздуха в увеличении их массы. В середине 50-х годов XVIII в. логика развития химических знаний еще не подвела ученых, в том числе и М.В. Ломоносова, к пониманию истинной природы окислительно-восстановительных процессов с участием воздуха. Господствующая в то время теория флогистона не позволила М.В. Ломоносову сделать вывод о химическом взаимодействии частиц воздуха с прокаливаемым металлом. Если бы русского ученого осенила бы такая догадка, наверняка бы последовала серия экспериментов с целью изучения поведения металлов при обжиге на воздухе и в вакууме. Но как свидетельствуют сохранившиеся документы, подобных экспериментов Ломоносов не ставил и даже не планировал.

В 1773 г., через 17 лет после опытов Ломоносова, А.Л. Лавуазье начал серию классических опытов по обжигу веществ, аналогичных экспериментам русского ученого, результатом которых явилось создание кислородной теории горения и строения химических веществ (см. т. 1, глава 6, п. 6.7).

Необходимо подчеркнуть, что М.В. Ломоносов жил в эпоху физики газов, а А.Л. Лавуазье — в эпоху химии газов^{124}

. Поэтому русский ученый не смог предвидеть возможность химического взаимодействия воздуха с нагретыми металлами.

Также до сих пор в литературе ведутся споры об отношении М.В. Ломоносова к теории флогистона. Разные авторы высказывают порой крайне противоположные точки зрения — от использования основных положений теории флогистона для объяснения результатов своих опытов до полного их неприятия русским ученым. В последних публикациях на эту тему с большей убедительностью доказано, что Ломоносов боролся с учением о теплороде, но не с теорией флогистона. По всей видимости, российский академик, хотя и с определенной осторожностью, но все же применял эту научную доктрину в своих экспериментальных исследованиях. 

1.4.5. М.В. Ломоносов: цели и задачи физической химии

В конце 40-х — середине 50-х годов XVIII в., т. е. в период расцвета химико-аналитических исследований (см. т. 2, глава 4), М.В. Ломоносов выдвинул новую программу научного поиска, центральным пунктом которой было установление

сути химических процессов. В этой программе русский ученый стремился обосновать химию как науку. Если химия — наука, как считал М.В. Ломоносов, она должна иметь свою теорию

, позволяющую вскрыть причины химических явлений и объяснить зависимость физико-химических свойств соединений от их состава и строения^{125}.

На определенном этапе своего творческого пути российский ученый пришел к твердому убеждению, что химия может состояться как наука только в тесном союзе с математическими и физическими знаниями. М.В. Ломоносов доказал необходимость привлечения физики для объяснения химических явлений. «Обе науки, — подчеркивал российский ученый, — благодаря взаимной помощи» получат большее развитие. В 1749 г. Ломоносов писал: «… можно легче распознать скрытую природу тел, если мы соединим физические истины с химическими. А когда все химические истины будут объяснены более строгим методом …,то химия сама по себе будет наукой»^{126}. Таким образом, М.В. Ломоносову принадлежит идея вычленения теоретической части химии, которой он присвоил название «физической химии». Практическую часть химии он предложил называть «технической химией».