История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1

Когда Наполеон получил в Монтро эти сообщения, его охватил сильнейший гнев. Однако после того как первые эмоции схлынули, он, оценив благоразумные советы Коленкура, согласился продолжать переговоры, но на новых условиях, которые состояли в безусловном требовании границ, то есть Рейна до Дюссельдорфа, Мааса за Дюссельдорфом, возмещения для принца Евгения в Италии и, наконец, справедливого влияния Франции на урегулирование участи европейских государств. Наполеон не ограничился официальным сообщением. Зная, что существует более одной причины для разногласий между членами коалиции, что австрийцы, в частности, устали от войны и задеты показным главенством русских, он задумал обратиться от своего имени с письмом к императору Францу, а другое письмо послать от имени начальника штаба Бертье князю Шварценбергу. В этих двух письмах, составленных с великой тщательностью, Наполеон постарался говорить языком политики и разума. Он говорил, что апеллировали к победе и победа состоялась; что его армии хороши как никогда и вскоре будут многочисленны; что он уверен в победе, если борьба продолжится; что он движется на Труа, где французская армия даст сражение армии австрийской; что в случае победы коалиция будет уничтожена и он станет требовательным как никогда, а в случае поражения равновесие Европы будет снова нарушено, но уже в пользу России и в ущерб Австрии; что Австрия ничего не выиграет от сражения, которое в одном случае приведет к потере ею всех плодов Лейпцигского сражения, а в другом сделает ее еще более зависимой от России, чем прежде; что то, чего она может желать, к примеру, в Италии, Франция уступит ей немедленно, согласившись уйти за Альпы; что подлинный интерес Австрии состоит в заключении мира на условиях, которые она предлагала во Франкфурте.

К рассуждениям, перемешанным с мягкими и лестными для императора Франца словами, Наполеон добавлял в письме для Шварценберга не менее привлекательные слова, способные тронуть воспоминания князя, его военные таланты и его гордость, которую не переставали задевать прусские и русские генералы. Оба письма были отправлены в качестве ответа на последний демарш Шварценберга.

К сожалению, хоть они и были весьма искусно составлены, но не вполне отвечали моральному состоянию союзников, чего Наполеон из своего лагеря не мог оценить в должной мере. Надо было предвидеть, что Австрия, вместо того чтобы сохранить эти письма при себе, покажет их союзникам, дабы очистить себя от подозрений, а за этим последуют новые взаимные заверения в верности и союзники сплотятся еще теснее, чтобы противостоять врагу, который оборачивался то грозным львом, то хитрой лисицей. Поэтому подобный демарш в отношении австрийского двора сулил больше риска, нежели выгоды.

Как бы то ни было, утром 21 февраля, когда Наполеон справился со всеми делами, а его войска добрались туда, где он хотел их видеть, он отбыл из замка Сюрвиля, перешел через Сену в Монтро и направился к Ножану. Страна на его пути была настолько опустошена, что он настоятельно потребовал доставки продовольствия из Парижа, отчаявшись найти его на местах.

Двадцать второго февраля, продолжая двигаться вдоль Сены, Наполеон направился в Мери, где Сена поворачивает и от Мери до Труа описывает линию не с запада на восток, а с северо-запада на юго-восток. Он следовал большой дорогой в Труа, ведя с собой войска Удино (дивизию Молодой гвардии Роттембурга и испанскую дивизию Буайе), Старую гвардию, дивизии Молодой гвардии Нея и Виктора, кавалерийский и артиллерийский резервы. Справа проселочными дорогами выдвигался маршал Макдональд с 11-м корпусом, а еще правее – генерал Жерар со 2-м корпусом и парижским резервом. На другом берегу Сены, в окрестностях Сезанна, Груши с кавалерией и дивизией Леваля готовился присоединиться к Наполеону в Ножане, а Мармон с 6-м корпусом располагался между Сеной и Марной, наблюдая за Блюхером и служа сообщению с Мортье, отправленным на Суассон. Силы Наполеона без войск Мармона, но с войсками Груши и Леваля, насчитывали примерно 70 тысяч человек.

Он по-прежнему готовился дать сражение и желал его, ибо впервые после открытия кампании располагал 70 тысячами человек, не считая войск Мармона, которые мог подтянуть к себе за один день. Как мы уже писали, Наполеон задумал комбинацию, которая способна была сделать сражение решающим. Отказавшись от преследования Шварценберга по большой дороге в Труа, он задумал перейти через Сену в Мери, обогнать его, быстро двигаясь правым берегом, вновь перейти через реку выше Труа и предложить князю сражение между Труа и Вандёвром на его собственной линии отступления. Исполнение подобного плана, бесспорно, имело бы огромные последствия.