История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1

Прибыв в Шато-Тьерри, Наполеон перестал уклоняться вправо и с силой потеснил Блюхера на Ульши, двинувшись прямо на Суассон. В ту же минуту Мортье и Мармон, перейдя на левом фланге через Урк, пустились в погоню за неприятелем со своей стороны. В Ульши Мармон дал ожесточенный бой арьергарду Блюхера, захватил и убил около трех тысяч человек и отбросил остатки за Урк, обеспечив на следующее утро переправу своих войск и войск Мортье. Было достигнуто и другое преимущество: наш крайний правый фланг занял Фер-ан-Тарденуа и перекрыл дорогу на Реймс. Теперь Блюхер мог перейти через Эну только в Суассоне, который был в наших руках. Так мы поймали, наконец, нашего непримиримого врага и вот-вот могли задушить его в своих объятиях!

Исполнившись самых прекрасных надежд, Наполеон выдвинул авангард к селению Рокур, тогда как войска Мармона оставались в Ульши, и заночевал в Безю-Сен-Жермене. Наутро 4 марта он пустился в путь, рассчитывая днем дать решающий бой. Дабы не позволить Блюхеру ускользнуть через правый фланг, он занял позицию в Фиме на единственной проходимой дороге в Реймс, в то время как Мармон и Мортье направились прямо на Суассон. Какое бы решение ни принял Блюхер, ему пришлось бы сражаться спиной к Эне с 45 тысячами против 55 тысяч. В этой кампании у нас почти никогда не было численного превосходства, и Блюхер неизбежно оказался бы сброшенным в Эну.

Но вдруг самое неожиданное и прискорбное известие дошло до Наполеона. Суассон, который был ключом к Эне и который император позаботился снабдить достаточными средствами обороны, открыл Блюхеру ворота и пропустил его к Эне! Кто же так внезапно переменил ход событий и сделал положение, несколькими часами ранее грозившее неприятелю смертельной опасностью, крайне опасным для нас самих? Ведь Блюхер не только ускользнул от нас и был теперь защищен Эной, он еще и присоединил Бюлова и Винцингероде и достиг численности в 100 тысяч человек! Кто же мог так переменить роли и судьбы?! Слабый человек, который не был ни предателем, ни трусом, ни даже плохим офицером, дрогнул от угроз неприятельских генералов и сдал Суассон. Вот как свершилось это событие, самое прискорбное в нашей истории после события, которому суждено было свершиться годом позднее между Вавром и Ватерлоо.

Суассон впервые попал в руки союзников после гибели генерала Рюска и был отбит маршалом Мортье, когда тот пустился в погоню за Сакеном и Йорком. По приказу Наполеона, понимавшего важность Суассона в нынешних обстоятельствах, Мортье позаботился о сохранении этой позиции. Его предписание, дополненное Наполеоном, требовало сжечь здания предместий, стеснявшие оборону, и заминировать мост через Эну, дабы взорвать его при приближении врага, что должно было, при невозможности сохранить город, отнять его и у неприятельских войск. В качестве гарнизона в Суассон отправили тысячу пехотинцев-поляков, которым должны были оказывать помощь две тысячи национальных гвардейцев, а комендантом назначили генерала Моро (однофамильца знаменитого Моро), вовсе не слывшего плохим офицером. К несчастью, именно в этом назначении и крылось слабое место обороны.

На берегах Эны 1 и 2 марта появились две неприятельских армии – одна на правом, другая на левом берегу. По правому берегу к Суассону подходил возвращавшийся из Бельгии Бюлов, по левому приближался Винцингероде, подходивший из Люксембурга. Оба понимали капитальную важность позиции, которую им предстояло захватить. Проведя 2 марта безрезультатный артиллерийский обстрел крепости, они выступили на следующий день с самыми жестокими угрозами, пообещав генералу Моро уничтожить весь его гарнизон.

Крепость могла продержаться не более двух-трех дней, ибо продолжительное сопротивление тысячного гарнизона пятидесятитысячной армии было невозможно. Две тысячи национальных гвардейцев так и не явились поддержать поляков; дома, мешавшие обороне в предместьях, не были снесены, а мост не заминирован – и всё это по вине коменданта. Все обстоятельства были против нас, но поляки, старые солдаты, предлагали обороняться до последнего; кроме того, с Марны доносился гром пушек, что указывало на скорое прибытие Наполеона и обнаруживало всю важность позиции (впрочем, о важности позиции можно было догадаться и по настойчивости неприятеля). Тем не менее Моро, поколебленный угрозами, согласился 3 марта сдать крепость, только день потратив на обсуждение условий. Он хотел выйти из крепости со своей артиллерией. Граф Воронцов, присутствовавший при переговорах, сказал по-русски одному из генералов: «Пусть забирает свои пушки и мои заодно, только даст нам перейти через Эну!» Поэтому при обсуждении условий неприятель выказал сговорчивость и уступил Моро самую почетную капитуляцию, вынудив его совершить поступок, едва не стоивший ему жизни, лишивший Наполеона империи, а Францию – ее величия.