История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Отдав приказы, Наполеон двинул колонну вперед, возглавив ее вместе с Камбронном, Друо и Бертраном. Посланный вперед адъютант подошел к батальону, повторил ему слова императора и указал на приближавшегося Наполеона. При таком зрелище солдат 5-го полка охватило чрезвычайное волнение и, глядя то на Наполеона, то на своего командира, они, казалось, молили последнего, чтобы он не заставлял их выполнять невозможный приказ. Видя смятение и растерянность солдат, командир батальона понял, что они не смогут устоять перед своим прежним повелителем, и твердым голосом скомандовал отступление. Пятьдесят улан Наполеона бросились следом за 5-м полком, но не для атаки, а чтобы говорить с солдатами. Доблестный Лессар решил, что на него намерены напасть, и приказал солдатам остановиться и выставить штыки. Уланы, не вынимая сабель из ножен, закричали: «Друзья, не стреляйте, вот идет Император!» И в самом деле, вслед за ними к батальону приближался Наполеон. Остановившись в пределах слышимости, он крикнул: «Солдаты, вы узнаете меня?» «Да, да!» – отвечали несколько сотен голосов. Тогда, распахнув сюртук и открыв грудь, Наполеон крикнул: «Вы захотите стрелять в вашего императора?» Потеряв от этих слов самообладание, артиллеристы и пехотинцы взметнули вверх сабли и штыки с надетыми на них киверами и с криками «Да здравствует Император!» бросились к Наполеону, окружили его и целовали ему руки, называя своим генералом, императором и отцом!

Лессар, брошенный своим войском, не знал, как ему поступить, но тут Наполеон, высвободившись из рук солдат, подошел к нему, спросил его об имени, звании и заслугах и сказал: «Друг мой, кто сделал вас командиром батальона?» – «Вы, сир». – «Кто сделал вас капитаном?» – «Вы, сир». – «А вы хотели стрелять в меня!» «Да, – возразил храбрец, – чтобы исполнить свой долг». И с этими словами он вручил свою саблю Наполеону. Тот взял ее, пожал капитану руку и без малейшего раздражения сказал: «Приходите ко мне в Гренобле». Жест и интонация Наполеона указывали, что он взял саблю этого достойного офицера только для того, чтобы вернуть ее ему. Обратившись к Друо и Бертрану, он заявил: «Всё кончено, через десять дней мы будем в Тюильри». И в самом деле, после такого события вопрос казался решенным, сомнений в том, что Наполеон снова будет царствовать, не оставалось. Правда, как долго, никто не знал.

Спустя несколько радостных минут, покоренные в Ла-Мюре войска смешались с войсками, прибывшими с Эльбы, и все вместе двинулись к Лаффре и Визилю. По дороге им встретились воодушевленные приверженцы Империи, выбежавшие навстречу Наполеону и возвестившие, что из Гренобля к Ла-Мюру движется целый полк. Вскоре, в самом деле, вдалеке появилась колонна. Это был 7-й линейный под командованием полковника Лабедуайера. Молодой Лабедуайер был тесно связан семейными узами с домом Бурбонов и, следовало полагать, был ему предан. Однако в глубине души он таил чувства, противоположные происхождению и родству, и хранил самую горячую привязанность к Наполеону и к славе французского оружия. Собрав свой полк на одной из площадей Гренобля, он приказал достать орла 7-го полка, воскликнул: «Да здравствует Император!» – и, потрясая мечом, воззвал к своим солдатам: «Кто любит меня, пусть следует за мной!» За ним пошел почти весь полк, выдвинувшись на дорогу в Ла-Мюр под неистовые рукоплескания жителей.

Наполеону передали все эти подробности, способные окончательно рассеять беспокойство, если таковое у него еще оставалось. Когда 7-й приблизился, Лабедуайер спрыгнул с лошади и бегом бросился к Наполеону, а тот, в свою очередь, спешился, принял полковника в свои объятия и с чувством поблагодарил его за добровольный переход на его сторону в минуту, когда положение еще оставалось неясным. Лабедуайер отвечал, что действовал так, чтобы восставить униженную Францию, а затем, с сердечной доверчивостью человека, не владевшего собой, сказал, что Наполеон найдет нацию весьма переменившейся, что ему придется отказаться от прежней манеры правления и что он сможет царствовать только при условии обновления режима. «Знаю, – отвечал Наполеон, – я вернулся, чтобы восставить вашу славу, спасти принципы революции и обеспечить вам свободу, которая была нежелательна в начале моего правления, но теперь стала не только возможна, но и необходима».

Наполеон прошел через Визиль, где встретил самый радушный прием, и продолжил путь в Гренобль, куда прибыл в девять часов вечера того же 7 марта. За шесть дней он преодолел с вооруженным войском путь в восемьдесят лье: беспримерный в истории марш. Усердное содействие населения, доставлявшего лошадей и подвозившего солдат, чрезвычайно облегчило осуществление этого чуда скорости.