История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Наполеон был недоволен префектом Фурье, который бежал из Гренобля, дабы избежать встречи с ним. В досаде он хотел было вынести против Фурье решение, но ему передали объяснения префекта, которые тот, покидая Гренобль, адресовал ему окольным путем. Наполеон успокоился и отправил Фурье приказ присоединиться к нему в Лионе. Такой же приказ он отправил генералу Маршану. Затем он обратился в письме к Марии Луизе и, возвестив о своем вступлении в Гренобль и выказав уверенность, что вскоре вступит в Париж, позвал ее присоединиться к нему и привезти сына, а затем повторил для императора Франца заверения в своих мирных намерениях. Это письмо он адресовал генералу Бубне, командующему австрийскими войсками в Турине, тому самому, с которым вел столь дружеские переговоры в Дрездене в 1813 году. Он просил передать письмо жене и хотел, чтобы курьер с письмом открыто передвигался по дороге Мон-Сени, что убедило бы всех в установлении сообщения с австрийским двором. В четверг 9 марта, отправив все приказы, Наполеон покинул Гренобль и направился на Лион.

В то время как Наполеон продвигался вглубь Франции, постепенно овладевая войсками, слух о его появлении вызывал повсюду глубокое волнение. Отправившись от залива Жуан в полдень 1 марта, известие распространялось так быстро, как позволяли средства сообщения. В Марсель оно было принесено 3 марта и повергло бурливое население этого города в состояние чрезвычайного волнения. Утром 5 марта оно прибыло в Лион, где разделило жителей и восстановило одних против других;

наконец, отправленное телеграфом в Париж, известие о подходе Наполеона прибыло в столицу в середине того же дня 5 марта и было тотчас передано Людовику XVIII. Новость чрезвычайно удивила государя, обычно принимавшего события довольно хладнокровно. В первую минуту он показался скорее удивленным, нежели встревоженным, и стал искать в глазах тех, кто его окружал, подсказки о том, как следует отнестись к случившемуся. По безумной радости одних, решивших, что осталось лишь схватить и расстрелять беглеца с Эльбы, и по ужасу других, уже видевших его повелителем всех посланных против него войск, Людовик скоро понял, что случившееся представляет величайшую опасность, и попытался понять среди противоречивых мнений своих советников, что уместнее всего было бы предпринять.

По примеру своих префектов король пожелал, чтобы новость как можно дольше держали в секрете. Поначалу в страшную тайну оказались посвящены только принцы, незаменимый в подобных обстоятельствах военный министр, неизменно во всё посвященный Блака и Витроль, из всех обломков власти сохранивший за собой телеграф. Принцы были весьма взволнованы, ибо положение обязывало их возглавить войска, а они как никто понимали трудность своей роли. Что до маршала Сульта, военного министра, опрометчиво бросившегося в объятия Бурбонов, будто ему не суждено было более увидеть грозного Наполеона, он был потрясен воздвигшимися перед ним трудностями.

Естественно, всеми завладела мысль предоставить принцам командование войсковыми соединениями, которые предстояло сформировать, а главное из них поместить под начало графа д’Артуа, самого активного из членов семьи и самого популярного у крайних роялистов, которые могли теперь оказать выдающиеся услуги, если их преданность окажется столь же действенной, сколь была шумной. Поскольку Наполеон начал движение 1 марта и должен был направляться на Лион, какой бы дорогой ни шел, через Гренобль или через Марсель, очевидно, что в Лионе и следовало его встретить и там требовалось собрать средства сопротивления. Граф д’Артуа выразил готовность отправиться в Лион, и эта мера оказалась настолько уместна, что была тотчас принята. Задумали дать ему в помощники обоих сыновей. Тот и другой должны были выехать из провинций, которые имели обыкновение объезжать, и привести с собой на фланги Наполеона войска.

Договорились, что герцог Беррийский, хорошо знакомый с восточными провинциями, отправится во Франш-Конте, соберет в Безансоне линейные войска и волонтеров из национальных гвардейцев и поведет их на Лон-ле-Сонье, расположенный слева от Лиона. Герцог Ангулемский немедленно покинет Бордо, отправится через Тулузу в Ним и с войсками, которые соберет по пути, захватит Наполеона с тыла. Эти операции, которые военный министр счел весьма искусными, предполагали два условия: во-первых, что войска успеют сосредоточиться в этих пунктах, и, во-вторых, что они останутся верны делу Бурбонов. А ведь совещались вечером 5 марта; приказы, отправленные 6-го, могли прибыть на места только 7, 8, 9 и 10 марта, в зависимости от удаленности, а кроме того, определенного времени требовало и их выполнение. Мы же только что видели, что Наполеон должен был подойти к Лиону уже днем 10 марта. Что до верности войск, предшествующий рассказ показывает, насколько обоснованной была надежда в этом отношении.