История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Реньо отправился к Фуше, дал ему почувствовать, в каком затруднительном положении в отношении Наполеона они оказались и как опасно не сдержать данного ему слова; указал, что подобные действия могут довести Наполеона до попытки отменить отречение, и потому необходимо удовлетворить его тем или иным способом. Фуше притворился, что разделяет это мнение, и попросил молодых депутатов Жэ и Манюэля сделать что-нибудь для успокоения Наполеона, не беря в то же время неосмотрительных обязательств в отношении императорской династии. Не открыв своих истинных мотивов, Фуше привел им весьма правдоподобные причины, почему не следует обманывать последние надежды Наполеона, а лучше, напротив, указать на суверенность императорского сына, при котором ничто не будет угрожать свободе и будут защищены интересы революционной партии. Ему обещали сделать всё необходимое, чтобы выйти из создавшегося положения, не беря на себя, тем не менее, бесповоротных обязательств.

На следующий день этот вопрос поднял Беранже, пожелав уточнить полномочия исполнительной комиссии. Будут ли они подобны ответственности министров или суверенной власти и потому разделят ее нерушимость? Достаточно было поставить подобный вопрос, чтобы глубоко всколыхнуть умы. Ораторы устремились к трибуне; одни хотели, чтобы исполнительная комиссия представляла только исполнительную власть, другие – чтобы она сделалась подлинным регентством, заменяющим несовершеннолетнего и отсутствующего монарха и пользующимся его прерогативами. Дефермон заявил, что без установления четких и прочных принципов можно ввергнуться в хаос, но если придерживаться действующей конституции и не пытаться ее нарушать, то роль исполнительной комиссии определить легче легкого. Согласно ее принципам, которые представляют собой принципы конституционной монархии, имеется необходимый и законный наследник Наполеона I, это Наполеон II, который и должен сделаться преемником отца, как некогда живой король делался преемником короля умершего. «И если вы считаете, что Наполеон II является вашим государем, – продолжал Дефермон, – исполнительная комиссия должна обладать полномочиями регентства, которая будет действовать ради Наполеона II и от его имени, после того как принесет ему присягу на верность. Но прежде следует официально провозгласить его;

так вы привлечете к себе армию, преданную династии, восставите дух Национальной гвардии, которую убеждают, что вы дожидаетесь Людовика XVIII, и дадите понять всем державам, что у вас есть безоговорочные условия».

Затем слово взял Манюэль. Держась просто и решительно, владея замечательным красноречием, пользуясь ложной репутацией главного агента Фуше, благовидные мнения которого он разделял, не ведая его истинных целей, молодой депутат тотчас завладел вниманием аудитории. Он взял тон столь твердый и в то же время ловкий, что с самого начала внушил слушателям свое мнение. Он без колебаний заклеймил тех, кто поднимает сколь важный, столь и несвоевременный вопрос, предлагая провозгласить Наполеона II, и не побоялся сказать, что постановка и решение этого вопроса в настоящую минуту есть высочайшая неосмотрительность. Однако Манюэль согласился с тем, что коль скоро вопрос поднят, уклоняться от его решения затруднительно и единственным способом решить его будет официальное заявление о том, что ассамблея желает придерживаться существующей конституции, в которой и прописаны суверенные права Наполеона II. Затем, делая уступку настроениям ассамблеи, он начертал смелую и правдивую картину разделявших Францию партий, их чаяний, притязаний и стремлений. Он ясно дал понять свое нерасположение к Бурбонам, но в то же время указал, что единственное средство уклониться от необходимости выбирать между партиями состоит в следовании тексту конституции, без каких-либо новых заявлений, которые могут только затруднить переговоры с Европой. Речь, самая искусная и действенная из всех, что произнес этот по справедливости известный оратор, имела огромный успех. Ассамблея поднялась, проголосовала за напечатание речи Манюэля и разошлась с возгласами «Да здравствует Император!», сочтя, что спасла и Наполеона II, и мир. В ее отчаянном положении она нуждалась в надеждах и тешила себя иллюзиями – за невозможностью радоваться действительности.

Исполнительная комиссия прежде всего занялась организацией своей дальнейшей деятельности. Ей требовался председатель. Кинетт и Гренье, преданные делу Революции, проголосовали за Карно. Тот был слишком простодушен, чтобы голосовать за себя, и отдал голос за Фуше. Коленкур, находивший Карно честным, но недостаточно искусным, и надеявшийся, что Фуше поможет ему позаботиться о личных интересах Наполеона, проголосовал за герцога Отрантского, и Фуше получил таким образом два голоса. Добавив к ним собственный и сделавшись председателем исполнительной комиссии, он стал настоящим главой временного правительства.