История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Все собравшиеся были напуганы присутствием Наполеона, который не скрывал своего гнева. Марбуа начал зачитывать длинный доклад, подготовленный им по обсуждавшемуся вопросу. Едва он зачитал его часть, Наполеон прервал его, сказав: «Я понял, о чем идет речь. Компания “Объединенные негоцианты” пожелала уладить дела Франции и Испании с помощью средств Казначейства и Банка. Но поскольку Испании нечего дать, кроме обещаний, нужды обеих стран покрывались деньгами Франции. Испания была должна мне, а платил ей я. Теперь нужно, чтобы Депре, Ванлерберг и Уврар отдали мне всё, чем владеют, а Испания заплатила мне то, что должна им, или я отправлю этих господ в Венсенн, а в Мадрид пошлю войска».

В отношении Марбуа Наполеон выказал холодность и суровость. «Я уважаю ваш характер, – сказал он ему, – но вы позволили одурачить себя людям, против которых я вас предостерегал. Вы предоставили им все ценности портфеля, за содержимым которого должны были лучше присматривать. К моему большому сожалению, я вынужден удалить вас от управления Казначейством, ибо, после того что случилось, не могу более вам его доверять». Затем Наполеон приказал ввести членов компании, которых доставили в Тюильри. Ванлерберг и Депре, хоть и менее заслуживающие наказания, обливались слезами. Напротив, Уврар, поставивший компанию под удар своими авантюрными спекуляциями, был совершенно спокоен. Он попытался убедить Наполеона в том, что ему надо позволить самому ликвидировать сложные операции, в которые он втянул компаньонов, и что он доставит из Мексики, через Голландию и Англию, значительные суммы, намного превосходящие те, что Франция выплатила вперед.

Вероятно, он в самом деле справился бы с ликвидацией лучше всех, но Наполеон был слишком разгневан и слишком торопился вырваться из рук спекулянтов, чтобы верить его обещаниям. Он предоставил Уврару и компаньонам выбор между судебным преследованием и немедленным отказом от всего их состояния – запасов, портфеля ценных бумаг, недвижимости, залогов Испании. Они покорились жестокой жертве.

Более всех был достоин сожаления Ванлерберг, который, не вмешиваясь в спекуляции компаньонов, ограничивался тем, что честно торговал со всей Европой зерном для обслуживания французских армий.

Распустив совет, Наполеон удержал Мольена и, не дожидаясь с его стороны согласия, сказал: «Сегодня вы принесете присягу как министр Казначейства». Оробевший Мольен, хоть и польщенный таким доверием, замялся с ответом. «Разве вам не хочется быть министром?» – добавил Наполеон и в тот же день потребовал его присяги.

Настоящая вина Марбуа состояла в том, что он поддался смешению дел, после которого уже невозможно было отделить авуары государства от авуаров компании. Между тем, справедливости ради следует сказать, что в этих обстоятельствах была доля вины и у Наполеона, который упорно возлагал на Марбуа непомерные нагрузки и слишком долго оттягивал создание чрезвычайных средств. Именно бремя непосильных расходов сделало этого неподкупного, но недальновидного министра рабом авантюристов, которые оказывали ему некоторые услуги и могли даже оказать услуги весьма великие, если бы расчеты ими делались с большей точностью. Ведь их спекуляции покоились на реальном основании – на мексиканских пиастрах, которые действительно существовали в кассах капитан-генералов Испании. Но пиастры не могли добраться до Европы так легко, как рассчитывал Уврар, что и привело к затруднениям Казначейства и разорению компании.

Дело настолько запуталось, что с трудом могли установить размеры задолженности компании Казначейству. Сначала предполагали долг в 73 миллиона. Новое изучение дел подняло эту цифру до 84. Наконец Мольен, хотевший при вступлении в должность ясно определиться с положением финансов, обнаружил, что компании удалось завладеть суммой в 141 миллион, которую она осталась должна государству.

Государство не должно было терять этой внушительной суммы, потому что операции компании, как мы сказали, имели реальное основание – торговлю пиастрами, и в ее расчетах только недоставало точности. Компания сделала поставки французским морским и сухопутным армиям на сумму 40 миллионов. Дом Хоупа закупил злополучных пиастров на 10 миллионов и в настоящую минуту направлял их в Париж. Кроме того, компания владела недвижимостью, испанской шерстью, зерном, кое-какими верными долговыми обязательствами, в целом доходящими до 30 миллионов. Все эти ценности составляли актив в 80 миллионов. Чтобы покрыть долг, оставалось найти 60 миллионов. Эквивалент этой суммы реально существовал в портфеле «Объединенных негоциантов» в долговых обязательствах Испании.