История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

Таковы были инструкции, отправленные британской миссии. Нет необходимости говорить, что по прибытии во Франкфурт они нашли полностью подготовленные к переменам умы. Те, кто хотел двигаться без остановок, пока не одолеют Наполеона, одержали верх и требовали никоим образом не считаться с предложениями, сделанными через Сент-Эньяна. Император Александр был весьма склонен разделить эти взгляды из обиды на Наполеона и в возбуждении гордости. Пруссаки, по-прежнему руководимые ненавистью, хотели двигаться вперед во что бы то ни стало. Даже австрийцы, хоть и боялись ожидавших их за Рейном опасностей, всё же признавали значительные выгоды, которые могли там обрести. В то время как Англия должна была выиграть Антверпен для Оранского дома, они могли выиграть Италию для себя и своих эрцгерцогов. Решающим доводом в этом вопросе для них, как и для всех, стало пожелание Англии, которая платила коалиции, приобрела значительную роль на континенте победами в Испании, обладала могуществом на морях и могла, стремясь уравновесить противоположные амбиции, склонить чашу весов в пользу той из них, которая будет благоприятна для нее самой. Соответственно, решили продолжать войну без передышки.

Десятого декабря Меттерних ответил на ноту Коленку-ра, которой тот давал согласие на предложения Сент-Эньяна, в том смысле, что Франция слишком поздно приняла франкфуртские предложения, но он сообщит о ее запоздалом согласии всем союзникам. Он не сказал, будут ли приостановлены военные действия вследствие этих сообщений, и, поскольку после роспуска Пражского

конгресса не договаривались, что военные действия будут приостанавливаться в случае возобновления переговоров, можно было выдвигаться вперед, не нарушив никаких обязательств.

Но в ожидании возобновления операций надлежало принять план, который поднимал многочисленные вопросы и мог породить серьезные расхождения в коалиции, в которой интересы и самолюбия уже достаточно разделились и где только самая настоятельная нужда в самосохранении поддерживала согласие, зачастую видимое, а не действительное. Помимо того, что вследствие ожесточенной борьбы силы союзников значительно сократились, союзники еще и были разбросаны вследствие многообразия целей, которые перед собой ставили. Пришлось удержать в тылах для блокирования крепостей Эльбы корпуса Клейста, Кленау, Тауенцина и Беннигсена, участвовавшие в Лейпцигской битве. Бернадотт со шведами, пруссаками Бюлова и русскими Винцингероде, под предлогом противостояния маршалу Даву отклонился от главной цели, дабы отобрать у датчан Норвегию, что приводило в отчаяние австрийцев, покровительствовавших датчанам, и ставило под сомнение добросовестность Александра, которого обвиняли в том, что он скрытно поощряет Бернадотта, порицая его публично. С трудом добились от шведского принца отправки для содействия восстановлению Оранского дома хотя бы одного подразделения. Так, на Рейне находились только армия князя Шварценберга, расквартированная от Франкфурта до Базеля, и армия маршала Блюхера, расквартированная от Франкфурта до Кобленца. После понесенных в кампании потерь численность обеих армий оценивалась в 220—230 тысяч солдат. Переход через Рейн с подобными силами на глазах Наполеона был дерзким предприятием; но, согласно донесениям разведки, Наполеон располагал максимум 80 тысячами человек, а потому уже нельзя было счесть неосторожностью наступление силами 220 тысяч. Решимость союзников значительно укрепилась бы, если бы они знали, что для противостояния внезапному вторжению у Наполеона осталось не более 60 тысяч человек.

У каждого из членов коалиции имелся собственный план вторжения во Францию: у пруссаков и русских

один, у австрийцев — другой. И каждым владело, как обычно бывает на войне, желание привлечь к исполнению своего плана наибольшую часть сил. Пруссаки хотели объединить на своей стороне 180 тысяч человек и перейти через Рейн между Кобленцем и Майнцем, в то время как другой корпус перейдет через него между Майнцем и Страсбургом; смело выдвинуться вперед между крепостями, прикрывавшими эту часть Франции, такими как Кобленц, Майнц, Ландау и Страсбург на первой линии и Мезьер, Монмеди, Люксембург, Тьонвиль и Мец на второй; внезапно захватить их, если французы оставили в них только небольшие гарнизоны, или, наоборот, если ради их усиления ослабили действующую армию, то воспользоваться ее ослаблением и наброситься на нее, сокрушить и отбросить на Париж, игнорируя крепости, которые еще успеют осадить позднее корпуса, подошедшие с Эльбы. Прусский генштаб считал такую манеру ведения войны методичной и смелой одновременно, ибо в одном случае можно было захватить крепости и создать опорные пункты движения, а в другом — за несколько дней дойти, может быть, до Парижа.