История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Однако Кальес обид не прощал. Он просто выбирал время для ответного хода. Ретингер сообщал Хайкису, что конфликт с США отнюдь не улажен. Мексиканское правительство запустило слух, что закупило крупную партию оружия в Германии. Для этого, среди прочего, туда якобы и отправился генерал Гомес. Напомним, по сообщениям газет он должен был посетить и СССР, что тоже было недвусмысленным сигналом американцам. 26 июня 1925 года немецкий посол сообщил Пестковскому, что закупка оружия в Германии вещь вполне вероятная, но доставить его в Мексику в условиях Версальского договора, запрещающего Германии торговлю оружием, и господства на море американского флота практически невоз можно.

Для нанесения ответного удара по США Кальес избрал такой же алгоритм действий, как и Карранса, решив опять «прижать» американских нефтедобытчиков в Мексике. Уже в том же 1925 году Кальес фактически отказался от «соглашений Букарели» и стал разрабатывать закон, регламентировавший применение статьи 27 Конституции Мексики. Некоторые исследователи считают, что новую конфронтацию правительства Мексики с иностранными нефтяными компаниями вызвало то, что добыча нефти постоянно падала, и она не играла уже столь важной роли в качестве источника доходов правительства. Но, как представляется, дело было в другом. Кальес, как и Карранса, был сторонником неукоснительного соблюдения законов, так как без этого Мексика не могла бы стать цивилизованной страной. Убедить же своих предпринимателей следовать закону было трудно, если иностранные компании брали на себя смелость игнорировать основной закон страны – Конституцию.

К 1925 году американский капитал был основным иностранным инвестором в экономику Мексики. Если до революции английские и американские инвестиции были примерно равны – по 800 миллионов долларов, то к середине 20-х годов американцы уже серьезно обошли своих основных конкурентов. США вложили в Мексику 1,5 миллиарда долларов, англичане – примерно миллиард. Для американцев Мексика было гораздо более важна, чем для англичан, – почти половина всех заграничных инвестиций США приходилась именно на Мексику.

После революции, как выразился Пестковский, «Соединенные Штаты выперли английское влияние из Мексики».[520] И все же английский капитал оставался вторым по значению после американского: англичанам принадлежало 30 % нефтедобычи и 20 % горнодобывающей промышленности. Советский полпред констатировал, что Лондон отказался от самостоятельной политики в Мексике и во всем следует в фарватере Вашингтона. Даже декларация Келлога, отмечал Пестковский, фактически сделана и от имени Англии. «Очевидно, сейчас нам надо считаться с наличием англоамериканского блока по отношению к Мексике».

[521]

География американских иностранных капиталовложений с центром тяжести вокруг Мексики сформировалась почти сразу же, как только США стали экспортировать капитал в конце XIX века. В 1899 году объем прямых и портфельных американских заграничных инвестиций не превышал 500 миллионов долларов. Доля Мексики в этой сумме составляла 185 миллионов.[522]

Канада (второй по значению объект капиталовложений США) привлекла 150 миллионов долларов. На все европейские страны приходилось не более 10 миллионов долларов (это было в пять раз меньше, чем капиталовложения США на Кубе). К концу 1913 года американцы нарастили объем своих зарубежных капиталовложений уже до 2605 миллионов долларов. Ровно половина приходилась на Латинскую Америку. 1050 миллионов долларов – на Мексику. На всю Европу – 350 миллионов.

После окончания Первой мировой войны американский капитал стал захватывать и те сферы мексиканской экономики, где раньше господствовали немцы, – продажу лекарств и изделий из металла. Американцы контролировали и внешнюю торговлю Мексики. В 1927 году из 163 миллионов долларов мексиканского импорта 109 миллионов приходилось на США. Мексика поставляла северному соседу товаров на 137 миллионов долларов (из общего объема экспорта 294 миллиона долларов).[523]

Правительство Кальеса активно поощряло американские инвестиции, но было намерено раз и навсегда урегулировать вопрос с применением национальной Конституции относительно недропользования в стране. Из миллиарда песо, вложенных в нефтяную промышленность Мексики в 1928 году, на долю самих мексиканцев приходилось немногим более 11 миллионов, на долю США – 606 миллионов, на долю Великобритании – 354 миллиона.

Расцвет мексиканской нефтяной промышленности пришелся на последний год пребывания у власти Каррансы. В 1920 году цена барреля мексиканской нефти составляла 3,07 доллара. Но уже в следующем году, когда в мире начался экономический кризис, цена барреля упала сразу на 44 %. И эта неблагоприятная для Мексики тенденция продолжалась до 1931 года. В тот года цена за баррель на рынке США не превышала 0,65 доллара, то есть равнялась одной пятой цены 1920 года.