История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Но, несмотря на коренную смену тона, в «нефтяном вопросе», основе американо-мексиканского конфликта, Морроу уступать не собирался. На встрече с Кальесом 8 ноября 1927 года Морроу предложил попробовать компромиссный вариант улаживания спора, уже использованный во времена Обрегона, – а именно дать Верховному суду Мексики возможность принять решение по данному вопросу. Если «нефтяной закон» будет модифицирован в соответствии с волей мексиканского суда, то правительство Кальеса сможет предъявить это собственной общественности как еще одну победу мексиканского суверенитета. Верховный суд Мексики не подвел американского посла – уже 17 ноября вынес прецедентное решение по жалобе нефтяной компании «Мексикен Петролеум Компани». Скорость работы суда, видимо, тоже была связана с заинтересованностью мексиканского правительства в урегулировании спора с США.

Верховный суд Мексики счел незаконным замену бессрочной собственности ограниченными во времени концессиями и признал «нефтяной закон» неконституционным: нарушающим закрепленную в Конституции нерушимость частной собственности. 26 декабря 1927 года Кальес внес на рассмотрение Конгресса поправки в статьи 14 и 15 «нефтяного закона». Ключевое значение имела новая редакция статьи 14 – она отменяла временные ограничения на права собственности, приобретенные нефтяными компаниями до момента вступления Конституции Мексики в силу. Конгресс быстро одобрил поправки, и согласно закону от 3 января 1928 года права собственности нефтяных компаний, приобретенные до мая 1917 года, получили постоянный характер. Что касается подтверждения «позитивных действий» нефтяных компаний по разработке нефти на приобретенных участках, для доказательства этого был установлен годичный срок, истекавший в январе 1929 года. Причем по сравнению с прежней редакцией закона нефтяным компаниям было легче доказать наличие этих самых «позитивных действий». Например, было достаточно предъявить властям арендный договор на участок в доказательство намерений в будущем осуществлять нефтедобычу.

Поправки к закону редактировал лично Морроу, и, естественно, он, как и государственный департамент в целом, выразил полное удовлетворение новым мексиканским законодательством. Ведь Кальес пошел на ключевую уступку – отменил обратный принцип действия Конституции, к тому же зафиксировал это в мексиканском законе. Правда, нефтяным компаниям не понравился и новый закон – в нем по-прежнему говорилось о концессиях, пусть и бессрочных. Но госдепартамент предупредил, что отныне нефтяным компаниям в борьбе против мексиканского правительства придется рассчитывать только на собственные силы.

Таким образом, попытка Кальеса регламентировать применение статьи 27 Конституции закончилась полным поражением. Теперь положения «соглашений Букарели» были не только подтверждены, но и приобрели уже юридически обязательную для мексиканского правительства форму. Советское полпредство так оценивало исход «нефтяной войны»: «В нефтяном конфликте Кальес, несомненно, пошел на уступки Соединенным Штатам, но он сумел это сделать, сохранив лицо и создав иллюзию, что Мексика не сдала позиций. Надо сознаться, что Кальес не легко шел на компромисс. Правительство не ощущало себя достаточно крепким, чтобы дать бой Соединенным Штатам на вопросе о нефти, и не сумело использовать общественные настроения более революционных элементов Мексики в этом конфликте».[628]

Президента побудила пойти на уступки сложная внутриполитическая ситуация в стране: шла полномасштабная война против религиозных мятежников «кристерос», осенью 1927 года в армии был раскрыт заговор, участвовавшие в котором генералы хотели убить Обрегона и Кальеса. Наконец, в стране росло недовольство выдвижением Обрегоном своей кандидатуры на президентских выборах 1928 года. Выражением этого недовольства и стал заговор военных. Ведь в 1910 году мексиканская революция начиналась под лозунгом недопущения переизбрания одного и того же лица на пост президента. Это было святым принципом революции и единственным ее постулатом, который не вызывал возражений у различных политических партий и групп.

Американцы полностью использовали проблемы Кальеса в своих интересах. Борьба «социалиста» из Соноры за национальный суверенитет завершилась тотальным фиаско.

Нормализовав отношения с США, Кальес решил испортить их с СССР, чтобы показать американцам всю искренность произошедшего между США и Мексикой сближения. В качестве повода выбрали вышеупомянутую помощь советских профсоюзов (50 тысяч рублей) бастующим мексиканским железнодорожникам. МИД Мексики вызвал Коллонтай и сделал советскому полпредству официальное представление по данному вопросу. Это было более чем странно, если учесть, что и КРОМ, и ВЦСПС оказывали финансовую помощь бастовавшим в то же время английским шахтерам. Помощь профсоюзов друг другу считалась абсолютно нормальной. Другое дело, что железнодорожники вызывали ненависть министра промышленности и неофициального босса КРОМ Моронеса, так как упорно не хотели вступать в его профсоюз.