История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

В первом докладе Литвинову Макар сообщал, что прием его верительных грамот «был необычайно по-здешнему скромен».[636] Мексиканцы объясняли это упрощением церемониала. «Мы расценили это, однако, здесь, и кажется, не без основания, как стремление не слишком афишировать хорошие отношения с Советским Союзом в связи с несомненно намечавшимися линиями сближения Мексики и Соединенных Штатов».

[637]

Английский посол в Норвегии описывал Макара как «короткого, толстоватого мужчину» и считал его «неприятным». Однако мексиканцы, наоборот, запомнили Макара и его супругу Софью Исаевну как приятных собеседников. Макар продолжил традиции Коллонтай, которая приглашала дипломатов и местную элиту на чай, сопровождавшийся просмотром советских кинофильмов. Он устроил в полпредстве презентацию фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь», на которую пришел министр иностранных дел Эстрада. Но Кальес, как бывало и прежде, от посещения приема уклонился.

Советский полпред очень тепло отзывался о мексиканской общественности: «Здесь публика весьма дружеская и амикальная: мое стремление быстро ознакомиться со страной и языком и успехи в этом направлении были чрезвычайно хорошо оценены. Даже здешний божок Морроу, к которому я умышленно не напрашивался на знакомство, ожидая этого шага с его стороны, при первом же приеме подошел ко мне познакомиться, и мы довольно долго беседовали с ним – обо всем, впрочем, кроме того, что нас могло бы больше всего интересовать. Он не подымал этого вопроса, а я, конечно, не хотел проявлять слишком настойчиво инициативу».[638]

Макар еще больше, чем его предшественники, сторонился любого вмешательства в общественно-политическую жизнь Мексики, чтобы не давать повода американской пропаганде. О нем и его жене ходили удивительные для местного дипломатического корпуса слухи: Александр Михайлович называл чистильщика ботинок «товарищем», а Софья Исаевна на равных общалась со своей прачкой. Журналисты из США отмечали, что Макар ограничил свои контакты только официальными лицами и полностью свернул связи с «местными радикальными рабочими элементами». Даже английский посол в Мексике, прекративший посещать советское полпредство после разрыва Великобританией дипломатических отношений с СССР, сообщал в Лондон, что Макар не ведет никакой пропаганды и считается человеком «умеренных взглядов», не имеющим никакого «неуместного влияния» на мексиканское правительство.

Несмотря на антисоветскую пропаганду в США, советское полпредство в Мексике не было мощным центром коммунистического влияния. Обычно оно состояло из самого полпреда и одного дипломата и хотя бы поэтому не могло быть центром большевистского проникновения в Латинскую Америку. Из одного человека состоял и консульский отдел (еще Коллонтай уделяла большое внимание работе с русской диаспорой в Мексике и учредила при полпредстве клуб советских граждан). Заместитель Чичерина Литвинов писал в 20-е годы: «…наше полпредство в Мексике совершенно оторвано от нас и вследствие больших расходов не связано с нами даже дипкурьерской службой, не может ни информироваться о наших делах, ни информировать нас о мексиканских делах».

Макар стремился установить хорошие контакты с американским послом Морроу, так как одной из основных задач, поставленных перед ним и Чичериным лично Сталиным, было скорейшее установление дипломатических отношений между СССР и США. Это и был тот «вопрос», о котором Макар хотел бы поговорить с Морроу больше всего. Ходили слухи, что Морроу был сторонником признания СССР и после Мексики хотел стать первым американским послом в Москве. Макар сообщал в Москву, что в американских СМИ муссируется вопрос и о назначении Морроу госсекретарем после президентских выборов 1928 года в США.

Мексикано-американские отношения начала 1928 года Макар оценивал так: «Что не могло не поразить всякого вновь приехавшего в то время в Мексику, так это прямо-таки рабское отношение к северному «брату», которое я не могу иначе характеризовать как заглядыванье в глаза Вашингтону и особенно его представителю здесь Морроу».[639]

Советский полпред высоко оценивал мастерство американского дипломата: «Надо признать, что Морроу проделал здесь весьма успешную работу. Достаточно сказать, что за всю историю Мексики это первый представитель Соединенных Штатов, который сумел понравиться мексиканскому населению, да еще в такой большой степени. С его приездом прекратилась политика высокомерия и раздражения. И началась политика сглаживания и улаживания основных острых вопросов – нефти, долгов, земельного и религиозного. Для этого, конечно, Североамериканским Штатам придется отказаться от своей дотоле неприемлемой волчьей позиции, и нет сомнения, что Морроу перед отъездом сюда заручился согласием финансовых групп, с которыми тесно связан, быть может, в ущерб промышленной, слишком уж алчной – специально нефтяной – группе; вероятно, в этом споре промышленного и банковского капитала победил последний. Не нужно, однако, преувеличивать возможные уступки американцев».[640]